– Айее, магазин! Ты покупать!

Неуклюже замотав руки бинтами, купленными в аптеке, молодой Монтроз бродил в плотной толпе, запрудившей торговую площадь манамского района аз-Захран. Наконец он увидел военно-морского офицера, старшего лейтенанта, о чем свидетельствовали значки в петлицах летней форменной рубашки с расстегнутым воротником и «крылышки» на груди над карманом. Своим поведением моряк чем-то напомнил Джеми его отца. Чернокожий офицер отличался высоким ростом; четкие черты его лица были резкими, но без агрессии. Его характер проявился в том, с каким юмором он отчитал нескольких матросов, которые, судя по всему, отыскали магазин, торгующий контрабандным спиртным. Шутливо ответив на их приветствие, лейтенант негромко переговорил с ними, по-видимому, настоятельно посоветовав поскорее покинуть это место, пока их здесь не отловил патруль. Матросы вняли его словам.

Как только они удалились, Монтроз младший подошел к офицеру.

– Господин лейтенант, – довольно громко произнес он, чтобы перекрыть гомон толпы, – я могу с вами поговорить, сэр?

– Ты американец, – заметил военный моряк. – Но что, черт побери, случилось с твоими руками, малыш?

– Вот об этом я, в частности, и хотел с вами поговорить, сэр. Кажется, мне нужна помощь.

Камерон Прайс возбужденно расхаживал по величественно обставленной гостиной особняка Брюстеров. Лесли Монтроз и Анджела сидели на обтянутом гобеленом диване.

– Проклятие, нас снова обошли! – воскликнул оперативный сотрудник ЦРУ. – Мы ходим кругами, кругами без хорд, как выразился бы Скофилд.

– Что вы имеете в виду, Камерон? – спросила Лесли.

У Прайса не было возможности ответить, поскольку в этот момент по лестнице спустился Джеффри Уэйтерс. Глава МИ-5 был чернее тучи.

– Проклятие, проклятие, проклятие! – выругался он.

– Я только что говорил то же самое, – заметил Камерон. – А чем вызвано ваше восклицание?

– Весь этот чертов дом нашпигован подслушивающей аппаратурой! Такое впечатление, что это филиал Би-би-си, черт побери, или одна из этих жутких радиостанций, работающих в офшорной зоне на Нормандских островах!

– Будьте добры, объясните свои слова, – попросил Прайс.

– Как вам, например, нравится вот это, приятель? Один «жучок» мы нашли в гараже, еще три в этой гостиной, два в обеденном зале и в довершение по одному в каждой комнате этого проклятого дома – прошу прощения, в библиотеке наверху их оказалось два!

– Какая мерзость! – воскликнула Анджела.

– Для того, чтобы их установить, потребовалось много времени, – заметила Лесли.

– Причем делать это надо было незаметно, – добавил Камерон. – Так что те, кто этим занимался, находились в доме одни и не боялись, что их застанут за работой. – Он повернулся к Анджеле Брюстер: – После смерти вашей матери вы ведь с братом вернулись в свои школы, не так ли?

– Пару недель после похорон мы провели в Лондоне – встречались с адвокатами, поверенными и бесчисленным количеством родственников, сами понимаете. И, естественно, с тех пор еще пару раз мы приезжали сюда на выходные. Родж забирает меня и привозит в Лондон, как это было вчера.

– Дорогая, специальный агент Прайс ведет к тому, – сказал Джеффри Уэйтерс, – что когда вас здесь нет, надо предположить, в доме находится старший сержант Коулмен, это так?

– Да, – едва слышно промолвила Анджела, потупив взор.

– В таком случае, я бы сказал, у нас есть ответ, кто установил подслушивающую аппаратуру. Определенно, этот человек кандидат на то, чтобы отправиться в тюрьму «Олд-Бейли», и я с превеликой радостью немедленно позвоню в Скотленд-Ярд. – Глава МИ-5 снял трубку телефона.

– Подождите, Джеффри! – возразил Камерон, повышая голос. – Это мы сделаем в самую последнюю очередь – или, если повезет, в предпоследнюю.

– Так, дружище, подождите-ка. Единственный человек, который мог установить в особняке подслушивающую аппаратуру, – это Коулмен, а это, напоминаю вам, является преступлением.

– В таком случае, мы должны установить за ним наблюдение, самое пристальное, но ни в коем случае не задерживать.

– Кажется, я вас не совсем понимаю…

– Я вынужден повторить то, о чем уже говорил, – прервал его Прайс. – Все эти неприятные происшествия отвлекают нас, не давая сосредоточиться на основополагающем вопросе, на той причине, по которой мы с Лесли прилетели сюда. Почему была убита мать Анджелы? Как это связано с Матарезе?

– С чем?

– Дорогая моя, я объясню это позже, – сказала Монтроз.

– Категорически возражаю, – вмешался Уэйтерс. – Расследуя случившееся, мы, будем надеяться, как раз найдем эту связь. Проявите немного терпения, молодой человек. Какие у нас еще есть отправные точки?

– Мы что-то упускаем из виду, – продолжал Камерон, медленно качая головой. – Я не знаю, что это, но мы определенно что-то упускаем из виду… Быть может, нам следует вернуться к тому, о чем Скофилд говорил на Двадцать шестом…

– Где, дружище?

– О, извините. На том острове, где я впервые встретился с Беовульфом Агатой.

– Какая замечательная недоговоренность, – заметила Лесли. – Так о чем же говорил Скофилд?

– В двух словах, нам нужно получить подробнейшее досье на леди Алисию. Переговорить с адвокатами, банкирами, врачами, соседями, составить психологический портрет и, наипервейшая задача, проследить за всеми денежными потоками.

– Дорогой мой друг! – воскликнул глава МИ-5. – Неужели вы полагаете, что мы тут сидим без дела и сосем палец, черт побери? Мы уже подготовили на леди Алисию весьма пухлую папку, в которой есть многое из того, о чем вы только что говорили.

– Так почему же вы об этом молчали?

– Если помните, у нас были другие первоочередные задачи. Которые, как мы искренне надеялись, позволят нам срезать углы и найти кратчайший путь к тому, как леди Алисия была связана с Матарезе.

– Срезать углы? Вы недавно разговаривали со Скофилдом?

– Я не общался с ним уже лет двадцать, но мы все ведь стремимся отыскать кратчайшие пути, разве не так?

– А составление психологических портретов – слишком долгая и нудная работа, – сказала Лесли. – На это потребуется много времени, которого, боюсь, нет у моего сына. Возможно, мной движут эгоистичные побуждения… но я ничего не могу с собой поделать.

– Никто не посмеет поставить вам это в вину! – воскликнула Анджела Брюстер.

– А никто ее и не винит, – сказал Уэйтерс. – Вы правы, Камерон. Мы установим самое тщательное наблюдение за этим ублюдком Коулменом, как наружное, так и электронное. Учитывая то, как стремительно развиваются события, можно надеяться, что он выведет нас на других.