– Разбуди его. Дело государственной важности!

– Я сказал тебе, не ори! Кто это говорит?

– Из отеля «Конгресс»!

– Черт бы вас подрал! Ладно, попробую разбудить.

Квартира шерифа находилась за перегородкой в участке, и Уэбстер не любил, когда его тревожили в неурочное время, но, понимая важность вопроса, Хитч решил настоять на своем.

– Шериф слушает, – проворчал недовольный голос.

– Шериф? Говорит Карл Хитч. Пожарник из «Конгресс-отеля». У меня важная новость.

– Я уже слышал о тебе и о пожаре. Для меня это не новость.

– Дело не в пожаре… то есть, конечно, в пожаре, но я не о пожаре хочу сказать…

– Сколько ты выпил на радостях, Хитч? Что ты там лопочешь?

– Да нет, я не пью… то есть я пью, но на работе не пью…

– Я в этом сомневаюсь, Хитч.

По тону шерифа стало ясно, что он вот-вот бросит трубку.

– Э… э… послушайте меня до конца…

– Жертв при пожаре не было? – неожиданно спросил Уэбстер.

– Нет, не было… то есть был, но я его спас.

– Хватит морочить мне голову, Хитч. Время три часа ночи! Жертв нет, значит все в порядке, а если ты вытащил кого-то из огня, требуй с него выпивку, но не пей во время работы!

– Он принес мне десять тысяч на тарелочке с золотой каемочкой. Я спас жизнь опасному преступнику! – Хитча, наконец, прорвало. – За ним вся страна гоняется. Его имя Кристофер Дэйтлон.

В трубке воцарилась тишина.

Так длилось несколько секунд, и вдруг раздался раскатистый хохот.

Хитч вздрогнул от неожиданности и отвел трубку в сторону. Гогот продолжал нарастать.

– Эй, шериф! – закричал пожарник в микрофон. – Я говорю правду! Я узнал его! Это он!

– Ну ты насмешил меня, парень. Я теперь уже точно не засну! – рычал сквозь смех Уэбстер. – Давно я так не смеялся.

Хитч побагровел от злости.

– Прекратите ржать! Мне не до шуток!… Я делаю официальное заявление и требую, чтобы оно было зарегистрировано и проверено. Все по закону!

Смех на другом конце провода оборвался.

– Слушай ты, псих! Ты слишком много на себя берешь! Ты знаешь, что бывает за ложное заявление?

– Ты докажи, что оно ложное! Я пожалуюсь на тебя в управление округа! Я требую проверки, а пока полицейские съездят в больницу, я составлю рапорт по всей форме и принесу его вам на подпись. А теперь прикинь, шериф, что с тобой будет, если преступник сбежит из-под твоего носа!

– Ну смотри, Хитч, – обозлился Уэбстер. – Если это шутка, то я из тебя всю душу вытрясу!

С этими словами начальник полиции бросил трубку.

Двое полицейских, сидевших в дежурном помещении, с интересом наблюдали за своим шефом.

Непропорционально длинное лицо Уэбстера вытянулось еще больше, глаза превратились в ледышки, а шея одеревенела. Он сидел неподвижно и смотрел на телефонный аппарат.

Чертыхнувшись, он снова снял трубку и попросил соединить его с больницей.

– Слушаю вас, – пропел мелодичный голосок в ухо Уэбстера.

– Говорит шериф. Вам доставлен пострадавший на пожаре из «Конгресс-отеля»?

– Да. Но, к сожалению, он еще не пришел в себя. Отравление угарным газом. Тяжелый случай.

– Вы можете мне его описать?

– Сожалею, сэр, но я его не видела. Сейчас пострадавшим занимается доктор Фулбрайт.

– Я бы хотел с ним поговорить.

– На втором этаже нет телефона, и потом, он не любит, когда его отрывают от дел.

Уэбстер с силой бросил трубку на рычаг. Несколько секунд он еще смотрел на аппарат, затем повернулся к полицейским.

– Вот вам фотография, – он выдвинул ящик стола, вынул из него снимок и бросил на край. – Езжайте в больницу и взгляните на этого типа. Если он похож на ту рожу, что на снимке, везите его сюда. Если нет, то заедете в «Конгресс-отель», прихватите замухрышку Хитча. И не церемоньтесь с ним. Карцер плачет по нему.

– Шеф, вы уверены, что мы должны брать больного? Если это ошибка, то у нас будут неприятности.

– Ладно, позвоните. Я сам подъеду. Катитесь и поживей! Лоботрясы!

Шериф вышел из-за стола и направился к двери, ведущей в его квартиру. Полицейские с трудом удерживались от смеха. Спросонок шериф успел надеть очки и фуражку, но остался в нижнем белье и с босыми ногами. Его сутулая фигура с лошадиной мордой и в кальсонах не могла не вызвать гогота. Как только дверь закрылась, копы прикрыли рты ладонью.

Стены были символическими, и они слышали ворчание шефа полиции.

– Пинкертон вонючий! Я из тебя дурь выбью!

– Ну что? – спросил напарник у сержанта, забирая фотографию со стола.

– Может быть поедем сразу в отель? У меня руки чешутся.

Шериф открытым текстом сказал, чтобы мы не церемонились.

– Да? А потом Фулбрайт скажет ему, что полицейских не было.

– Этот продаст с потрохами. Ну ладно, хватит сидеть, ехать все равно придется.

Они встали и, еле передвигая ноги, направились к выходу.

Все полицейские в этом городе были ленивы и невозмутимы. У них не было особых хлопот по службе. За последние четыре года в реестре зафиксированных преступлений значилось два ограбления и несколько карточных афер. Шулеры любят курортные городки. Что касается марихуаны или кокаина, то эпидемии наркомании здесь никто не замечал, а на мелкие шалости местных любителей побалдеть полиция не обращала внимания. Тихий городок без особых претензий, но со своими плюсами. Полицейские здесь жили неплохо. Шериф подбрасывал ребятам некоторую мзду со сборов, которые он делал с двух притонов и четырех подпольных казино.

Сержант Ричард Бард и постовой Кеннет Харви сели в патрульную машину и поехали в больницу. Эти ребята были людьми жестокими и считали свой нрав достоинством, а не пороком. Они относились к той редкой категории людей, которых привела в полицию злость. Они надели форму, чтобы мстить. Это обстоятельство их объединило, сдружило и поселило в одном доме.

Оба были холостяками, и их устраивала жизнь под одной крышей. Так было веселее, и так им было удобней промышлять среди рыбаков.

Ричард Бард был выше и крепче своего напарника. Случилось так, что пять лет назад шайка преступников убила его жену и дочь. Это произошло во время ограбления магазина. Полиция окружила торговую точку и потребовала сдачи преступников, но четверо головорезов предупредили полицейских, что перестреляют заложников, если им не предоставят машину. Бездарная операция по захвату бандитов привела к трагедии. Были убиты налетчики, погибли и заложники.

Бард остался один. Первое время он пил, затем взял бейсбольную биту и стал вылавливать мелких карманников в цветном квартале и забивать их до смерти. Он едва не угодил за решетку, но не успокоился, а решил продолжать, но уже под защитой закона. Полицейский мундир прятал под собой не одного преступника. Работа в полиции никогда не считалась престижной, и на службу попадали разные люди, с разными взглядами и разным прошлым.