Нет, Мардж не была параноиком, всего лишь – одинокой, отважной и осмотрительной женщиной, приготовившейся к сверхусилию.

Первое потерянное письмо

Здравствуйте, Марджори.

Все утро думал, как обратиться – «госпожа» или «дорогая». В конце концов доверился почтовой программе, которая подставляет формулы вежливости самостоятельно. Моя программа воспитана лучше, чем я, она не бросится с порога рассказывать, как много значат ваши книги для старого дурака, живущего в глуши. Она не попытается немедленно назвать вас Мардж и пригласить в гости, если будете в наших краях. Так и вижу, как вы, в своих крошечных туфельках, бродите между черными елями и лиственницами, а я, в лучших традициях канадских лесорубов, рассказываю вам о деревьях. Потому что я всего лишь лесник, который следит за участком в несколько тысяч акров, а лис и белок видит гораздо чаще, чем женщин. Однажды, совершая очередной пиратский набег на ближайший городок, нашел вашу книгу в гостиничном номере и зачем-то забрал. Моя бывшая жена говорила, что краденые ростки приживаются быстрей, чем честно купленные или подаренные. Вот и ваш цветок освоился в моем доме как нельзя лучше. Первой была «Невеста», а теперь у меня уже есть и «Семь влюбленных кошек», и «Босые девушки в красных платьях», и «Голодные сверчки не поют», и еще парочка из раннего. Отдельное спасибо за названия: раз в полгода, когда оказываюсь в метрополии и заглядываю в книжные магазины, с некоторым удовольствием наблюдаю за выражением лиц девочек на кассах – по их мнению, такой тип, как я, должен покупать «Кровавый молот возмездия», а не «Четвертую жизнь цветка».

Я пишу это с одной-единственной целью: сообщить, что ваши нежные женские книги покинули большие города и ведут странную жизнь в диких местах, о которых вы никогда не думали. Возможно, вас ненадолго развлечет эта мысль.

С уважением, Хьюго.

PS. Я дурак, а почтовый робот точно воспитан лучше – напомнил, что следовало бы представиться. Меня зовут Хьюго.

Мардж поставила точку и сохранила файл. Потом перенесла его на флэшку. Помедлила немного и включила второй, «прогулочный» ноутбук – не такой мощный, как основной, с экраном поменьше, но зато легкий, с ним она выходила в палисадник и писала в беседке. Скопировала рукопись и в него тоже, чтобы не дай бог…

Первый этап работы закончен. Мардж испытывала сложные чувства.

Текст был готов вчерне и ужасно ей нравился, но в нем всего двадцать тысяч слов, а Мардж мечтала о рукописи, по крайней мере, в три раза большей. Она не собиралась огорчаться, ведь это только начало. На календаре – второе июля, до дня рождения остается пара недель, и Мардж намеревалась отдохнуть как следует. Для начала побродить по холмам, потом выбраться в соседнюю деревеньку. Нет, сначала в деревню! Соскучилась по человеческим лицам и еще – по еде. По какой-нибудь другой пище, кроме той, что лежала в ее кладовке.

В глубине души Мардж признавала, что тюремная аскеза была диковатой и нездоровой затеей. Возможно, зимнее переутомление сыграло с ней злую шутку. Но, в сущности, она хорошо провела эти три месяца. Не только писала, на ночь читала умные и полезные книги – и поэтому очень быстро засыпала; пробуждалась на рассвете и брела в свой маленький сад. Запасаясь продуктами, бездумно прихватила в супермаркете несколько пакетиков с семенами, и в начале апреля закопала в землю горсть зернышек, а потом с любопытством наблюдала, что вырастет. Смутно помня о существовании сорняков, выпалывала на клумбах лишнюю зелень, не вполне, впрочем, уверенная, что культивирует именно то, что посадила. Действительно, один из самых любимых ярких ростков оказался зловредным Agropyrum repens, то есть пыреем, как сообщил справочник. Но несколько настоящих цветов все-таки выжили, скорее вопреки уходу, чем благодаря, и Мардж не сомневалась, что это настоящее чудо. Вдумчиво готовила завтрак, пытаясь создать что-нибудь необычное из однообразного набора продуктов. После полудня шла работать, и несколько часов пробегали незаметно. К вечеру изобретала ужин, выходила посмотреть на звезды, а потом отправлялась в постель читать… От такой жизни недолго и растолстеть, но у нее был велотренажер, а рацион быстро наскучил, и Мардж редко переедала. Так что к июлю она скорее посвежела, чем поправилась, – прежде ей не случалось проводить столько времени на воздухе.

Был вечер, Мардж хотела отложить визит в деревню до утра, но поняла, что не вытерпит. Вывела из гаража старенькую машину – слава богу, завелась – и впервые за три месяца отключила охранную систему и открыла ворота.

Выезжая, вспомнила, что не взяла мобильный телефон, который так и провалялся в кладовке выключенным. Но это потом, потом, а сейчас – поужинать.

Остановилась у «Макдоналдса». Сейчас Мардж предпочла бы китайскую или итальянскую закусочную, но в округе ничего похожего не водилось.

Обычно придорожное кафе, обслуживающее тех, кто мчался по скоростному шоссе с одного конца страны на другой, пустовало, но сегодня на стоянке теснился десяток автомобилей. Перед ней в стеклянную дверь впорхнули две девицы модельного вида и решительно двинулись к стойке – похоже, порядком проголодались. Образовалась маленькая очередь, и Мардж пристроилась в хвост. Осмотрелась. Что-то показалось странным – должно быть, одичала в своем заключении, отвыкла от людей, потому что на первый взгляд ничего особенного не происходило. Вот изящная блондинка широко разевает красный рот и надкусывает двойной сэндвич. Хрупкий немолодой мужчина, едва видный за тремя высокими стаканами с коктейлями и пепси, сражается с горячим сладким пирожком. Тонкая змееподобная байкерша, как удав, натягивается на трехэтажный бигмак. Почти за каждым столиком сидели люди и, обложившись коробочками, обертками и одноразовой посудой, жевали, жевали, жевали. «Ну и порции, – завистливо подумала Мардж, – ничего, я сейчас себе тоже…» Начала, сглатывая слюну, прикидывать, что бы такое заказать – сладкого, солененького, острого… – как встретилась взглядом с изможденной чернокожей теткой средних лет. Та только-только обмакнула золотистый чикен в соус и впилась в него зубами, как оголодавший зверек, но, увидев Мардж, ткнула в ее сторону длинным костлявым пальцем. Распахнула лиловатую пасть так, что кусочек курицы вывалился на поднос, выпучила глаза и закричала. Мардж сначала посмотрела, нет ли кого опасного за спиной, но поняла, что тетка указывает на нее, и быстро отвернулась – еще одна ненормальная. Возможно, обезумевшая жертва диеты на пике нервного срыва? Но тут же поймала еще один исполненный ужаса взгляд – мальчишки за кассой. И еще – впередистоящих девиц. И еще, и еще… Вокруг образовалось пустое пространство, а поодаль, побросав еду, сбились в кучку посетители. На их лицах читалось… да, страх и брезгливость, вот что увидела Мардж. На нее, пожалуй, никогда в жизни так не смотрели.

– Что с ней? – верещала та черная психопатка. – Что с ней?!

– В самом деле, сестренка, – с тревогой спросил сухопарый дядька, по виду дальнобойщик, – ты в порядке?

– А вдруг это заразно?? – взвизгнула блонда – победительница сэндвичей. И толпа отступила еще на пару шагов.