И, надо сказать, как в воду глядел. Не прошло часу после того, как утомленный психиатр отбыл восвояси, а какой-то обалделый Хрущ влетел в распахнутое окно второго этажа и радостно завопил:

— Лёт идет! Живой кто есть?

Одинаковый-с-лица, который был просто Коля, бросился проверять, кто вломился в дом. Коля-второй на время потерял бдительность, и тогда Альбин щучкой нырнул в мамин кабинет и заперся изнутри.

Наверху началась буча. Дикие крики, изумленные вопли, истерика — это, очевидно, мама вышла на шум и увидела, что происходит…

Теперь оставалось лишь выйти на веранду, быстро осмотреться, и поминай как звали.

Сзади ухнула дверь. Коля-второй понял, что не успеет обогнуть дом и поймать хозяйского сына на улице, и решил идти напролом и растерзать барчука, пока он живой. Пиворас, не теряя времени, поставил на пути преследователя стеклянный журнальный столик и бросился наутек.

Во дворе было пусто, только Жулик и Бандит, кавказские овчарки, свободно бегали по двору и лаяли на шум, доносившийся из дома. На Альбина они даже внимания не обратили.

Теперь дай бог ноги! Пиворас просочился через щель в заборе: доску он расшатывал целую неделю до предыдущего побега, а потом тщательно замаскировал. Пригодилось.

Он бежал, не особенно задумываясь, куда именно направляется. Ноги сами знали, куда надо в данный момент.

На работе доброй тетки не оказалось. Пиворас, воспользовавшись цивильным пока видом, выяснил, где именно она живет, и отправился к дому Марины Васильевны, но никого не застал. И тут заметил дверь в подвал. Осторожно, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, он пару раз прошелся мимо. Не похоже было, что подвал запирается. Ну что же, вот и новая жилплощадь!

Прикинувшись невидимкой, Альбин Петрович скользнул в темноту.

В темноте обнаружился выключатель. Лампочка в шестьдесят ватт не могла осветить весь подвал, но и этого было вполне достаточно, чтобы Пиворас понял — то, что надо. Сухо, в углу шкаф здоровенный стоит, в таком и спать можно. Только тряпок побольше принести…

В желудке противно заурчало: хотелось жрать. Пора идти на заработки.

Всех китайцев в Большой Ольховке звали Димами, а китаянок — Раями.

Жили они, как инопланетяне, — то ли изучали местное население, то ли пытались наладить контакт, стараясь при этом оставаться незаметными и максимально эффективными. Чем бы они ни занимались: торговлей, починкой обуви или изготовлением ключей, — выручку тут же переводили в доллары и транслировали родственникам в Китай. Сами же добытчики ели в день по горстке риса, в который добавляли такую же горстку термоядерных специй и смотрели по видео душераздирающие фильмы типа «Снеговик-убийца», где кровища выплескивалась прямо с экранов и забрызгивала тапочки зрителей.

У Пивораса на рынке было много знакомых, но предпочитал он именно Диму и его дочь Раю.

— Варас! — улыбнулась девушка, когда голодный Альбин, урвавший уже два здоровенных яблока и коробку «Бизнес-ланча», забрался к ней в палатку.

— Жадные все стали, — пожаловался Пиворас подружке, придерживая культей бич-пакет. — Честно хлеб заработать не дают, а воровать тоже не дают. Лидка только хорошая. Я ей носки помог выгрузить, а она мне полтинник дала. Будем есть?

— Кушай, Варас, мы ели.

— Уже?

— Жуки у вас вкусный, большой жуки!

— Фу! Фу! Противно же! Фу!

— Не, Варас! — рассмеялась Рая. — Вкусный! Много мяса! Большой жук!

Марина Васильевна провела на удивление спокойный день. Успела к ветеринару, сдала сапожнику прохудившиеся зимние сапоги, стрясла деньги со всех репетируемых и набрала продуктов на неделю. Вернулась домой поздно. И тут же нахлынуло ужасное чувство, будто она что-то забыла. Кое-как отмахнувшись от навязчивой мысли, она стала готовить для дворняг. Когда все сварилось и остыло, Марина вспомнила о подкидышах. До сих пор — а часы показывали уже десять минут одиннадцатого — детей не было видно. Неужели все?

Она выскочила из подъезда и наткнулась на участкового.

— Добрый вечер, Марина Васильевна. Можно вас проводить немного?

— Тогда держите сумку.

Лопаницын смиренно принял кошелку с провизией.

— Не появлялись? — спросил он, едва вышли со двора.

— По счастью, нет.

— По счастью?

— Да! Или вам было бы приятно, приходи к вам якобы ваши дети и всякий раз вдвое больше, чем раньше?

— О, вы и закономерность вычислили? Сегодня, получается, восемь должны были заявиться?

— Пока никого не было. — Марина суеверно поплевала через плечо.

— Хм… Я вам свой телефончик оставлю, если что-нибудь произойдет… ну, вы понимаете… Постараюсь сразу прийти.

— Спасибо, — холодно поблагодарила Кулик. — Я могу идти?

— А я разве вас удерживаю?

— Сумку отдайте.

Петр Ильич покорился. Когда Марина Васильевна скрылась за углом, участковый вернулся во двор и уселся на скамеечке, ждать продолжения.

Однако продолжение последовало совсем в другом месте. Кулик подошла к первой точке кормления, и там ее ждал Евгений. Один.

— Привет, ма.

Марина Васильевна сдержанно поздоровалась с ребенком, но об остальных спрашивать не стала.

— Можно, я тебе помогать буду? — Евгений взял сумку и не без сноровки начал доставать кошачью еду.

Возражать сил не осталось, и Марина опять покорилась ситуации.

Нужно сказать, что обузой Евгений не был, под ногами не мешался и весьма ловко управлялся с животными. Просто был рядом и ни о чем не говорил. Только когда осталась последняя точка, он потянул Марину за руку и спросил:

— Мама, а зачем мы это делаем?

— Но их же никто кормить не будет. Ты хочешь, чтобы они с голоду умерли?

— А в лесу никто зверей не кормит.

— Кормят, когда зима суровая.

— Но сейчас почти лето.

— А здесь не лес, а город! — рассердилась Марина Васильевна. — Сначала люди берут животных, потом выгоняют на улицу, и никто не думает, что с ними будет. Они не могут себе пищу добывать, в городе не на кого охотиться.

— А на крыс, на птиц?

— Чтобы охотиться, родители должны научить детенышей, как правильно подкрадываться, как самому не стать добычей.

— Но почему ты?

— А кто еще?! Тут одна кошка родила котят в подвале нашего дома, я ее подкармливать ходила. А сосед узнал об этом, пошел и ногой их всех раздавил. Может, его попросишь? Альфочка жила, безобидная собака, зачем ее палками забили?

Евгений слушал, втянув голову в плечи, а Марина Васильевна продолжала зачитывать обвинительный приговор человечеству, покуда они не пришли на место кормежки. Там, выпустив пар, Кулик приступила к кормлению, а мальчик стоял рядом и гладил Матана.