Сол покачал головой, зная, что Гарри его не видит.

— Конечно, приятель, — сказал он, — я все понимаю. Я зайду к тебе. Здесь жутко противно и мерзко, и сплошная тоска.

— Давай!

Гарри повесил трубку.

Сол запер вагончик, попрощался со сторожем и пошел по Лексингтон-авеню к гаражу, где оставил свою машину.

Было уже без пятнадцати десять. Солу показалось, что улица просто кишит людьми. Он сказал себе, что это не похоже на пробку из пешеходов, которым мешает их строительство. Он уже прошагал два квартала к югу от стройки. Рядом не было станции метро. Он прошел Центральный вокзал. Было поздно, так что толкучка не от пассажиров пригородных поездов, они уже сидят в своих офисах. Да и большой праздник, когда люди мотаются за покупками, как это бывает, например, перед Рождеством, не приближался. Он отвел взгляд от людей на тротуаре и, так бывало с ним нечасто, посмотрел вверх. Закинув голову, он смотрел на десятки небоскребов, в которых размещались офисы. На отели, расположенные на Лексингтон-авеню. На здания, стоявшие за ними, здания на Третьей авеню, три здания, возведенные «Компанией Клэмена».

Зданий меньше чем в двадцать этажей почти не было, большинство гораздо выше. Они, как правило, занимали на улице пространство в треть или половину квартала. Сол знал, что, с учетом последних расчетов наиболее выгодного использования полезной площади, большинство фирм, арендовавших эти баснословно дорогие земельные участки, старались загнать как можно больше столов и оборудования в самые крохотные помещения. При месячной аренде в десять — пятнадцать долларов за квадратный фут площади приходилось учитывать каждый миллиметр.

Сол потянулся за логарифмической линейкой, которая всегда была с ним, потом передумал и пошел дальше. Он понимал, что может примерно прикинуть, сколько людей приходит на работу в эти здания, но эта цифра еще сильнее расстроит его.

Стоя на перекрестке и дожидаясь, пока переключат светофор, он размышлял, отчего такое скопление людей в этом городе, в городах вообще. Кто-то толкнул его сзади, он обернулся и увидел двух молодых людей в спортивных пиджаках. Они рванули по диагонали через улицу, пользуясь временным затишьем в движении транспорта. Они проскакивали мимо грузовиков, такси и машин, как шустрые игроки на футбольном поле.

Сол увидел, как за ними последовало еще несколько человек. Они во всех направлениях бежали через перекресток. Одного из водителей грузовиков эта суета вывела из себя, к тому же он не был уверен, переключился ли светофор, он начал резко и коротко сигналить, звук напоминал резкое мычание быка.

Когда, наконец, сменились огни светофора, между машинами оказалось слишком много людей, попавших в ловушку. Сол забыл даже, куда он идет, он стоял и смотрел, как на Лексингтон-авеню возник затор на целых шесть кварталов. Пробку было трудно расчистить еще и из-за машин, которые припарковались рядом по обе стороны Лексингтон-авеню. В принципе достаточно широкая улица, Лексингтон в некоторых местах из-за этого сужалась до жалких двух полос. Да еще строительство, к которому был причастен Сол. Кроме того, улицу ремонтировали — техника мешала. Мешало все, поэтому подальше, у здания почты, машины старались свернуть на запад на Сорок пятую улицу. Но им и здесь не везло, транспорт шел лишь в два ряда, что еще больше задерживало движение. Такси замедляли ход, проезжая мимо Центрального вокзала, высаживая или подбирая пассажиров. Все вносили свой вклад в пробку по Лексингтон-авеню.

Женщина в туфлях на высоком каблуке больно наступила на мизинец правой ноги Сола. Он скорчился от боли и нечаянно шлепнул другую женщину по заднице.

Та с ненавистью посмотрела на него.

— Мразь! — прошипела она.

Сол покраснел и выпрямился. Кто-то, пытаясь перебежать на желтый свет, снова толкнул его. Это был достаточно крупный мужчина, и когда Сол отпрянул от каменной стены здания банка, к которой его отшвырнули, его плечо сильно болело. Он хотел рассмотреть невидимого обидчика, пытаясь понять, кто же из этих сотен и тысяч пешеходов причинил ему такую сильную боль.

Он продолжал стоять на месте и массировать плечо, пока боль не утихла. Сол почти не попадал в такие переделки. Он ровно в половине восьмого или в восемь утра приезжал на машине на стройку. В это время улицы были сравнительно пустынными. Служащий помощник брал его машину и либо парковал ее неподалеку, либо отгонял машину к концу рабочего дня. Конечно, Сол возвращался домой, когда движение еще было интенсивным, но он находился в машине один, и окна были закрыты. Он включал радио и кондиционер и с комфортом ехал по своим делам.

Сейчас его лицо выражало что-то среднее между гримасой отвращения и боли. Сол продолжил свой путь через толпу. Он толкался, и его толкали.

Ему было любопытно, что скажет Гарри, когда он появится у него в офисе. Что, финансирование обеспечено? Этого они никогда не дождутся. Что еще хуже, самому Солу Герачи нечего сказать Гарри, разве что молчание Гарри — золото, но так редко это бывает!

Сол прекрасно знал, как действует Винни Биг. Все всё знали, но Сол, занятый строительством, лучше других представлял себе действия Дона Винченцо. Тони Фиш делал все, что ему приказывал Дон Винченцо. У Тони Фиша не было своей головы — и об этом тоже все знали. Солу было неприятно, что у Тони Фиша создалась подобная репутация. Они были связаны родственными узами. Тони женился на Лимандри, а ее брат, Бруно, на Констанции Герачи. Это была тетка Сола, правда, она уже давно умерла. Так какие же они родственники? Пятиюродные сестры, так, что ли?

Да, что-то вроде этого. И тогда получалось, что сам Сол тоже был пятиюродным братом Винни Бига.

Он вошел в гараж и достал пропуск розового цвета. Служащий гаража молча взял пропуск, казалось, и он был чем-то недоволен. Сол встал в ожидании своей машины. Уже было десять часов. Стоя молча и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, Сол пытался определить свое родство с Винни Бигом. Один из Фискетти женился на Бийиото в середине прошлого столетия, на Сицилии. Этот Бийиото был отцом Дона Джи и дедом Винни Бига. Его жена стала прабабушкой Тони Фиша, и поэтому он был…

Машина остановилась перед Солом, и громкий гудок оглушительно прозвучал в замкнутом пространстве гаража. Сол отпрыгнул и гневно посмотрел на водителя. Тот насмешливо отдал честь Солу и выехал на улицу, болвану, видно, невдомек, что нельзя резко сигналить над ухом постороннего — оглушить можно.

Сол решил, что он сегодня получил сверхдозу боли. Он по-прежнему ждал свою машину, хотя все другие уже уехали. Никогда раньше город не причинял своим жителям столько неприятностей и страданий. Адский шум, вонища, все толкаются, мчатся как сумасшедшие. Народу кишмя кишит, все горят злобой друг к другу. Ад, а не город. Попробуй уберегись. Люди частенько нарочно причиняют боль. Ему сейчас совсем худо, лучше бы ему лечь на дно, то ли еще будет, когда они по-настоящему начнут закручивать гайки. Все знали, что Винни Биг был мастером этого дела. Да еще нащупал этот банк в Вестчестере, который умело ему подыгрывал. Они вместе взяли Гарри под ноготь, как вошь.