class="p1">— Спасибо. — Алина шокирована. В её голове не укладывает как мужчина может просто так заплатить за кого-то. — Извини за вчерашнее, я не думала, что твой дядька может открутить тебе голову за безобидный флирт.

— Забудь. — Ничего не говорю ей больше. Не даю наставлений про поведение и какие могли бы быть неприятности после вчерашнего. Она взрослая и должна сама всё понимать.

Мы говорим ещё час с Алиной, после чего я отправляюсь в больницу.

Карабинер никогда ничего не делал на половину, поэтому решив обзавестись наследниками, он сразу же направил меня к гинекологу в больницу, желая заняться планированием беременности. Он сделал просто один звонок и всё устроил, не позволяя мне даже морально подготовиться.

Я всегда хотела большую семью. Наверное, это пунктик детей из детского дома. Но я до вчерашнего дня никогда не задумывалась о детях, не представляла себя в роли матери. Ещё больше, я не могла представить Зейда в роли отца.

Это обескураживало. Волновало.

Охранник, по имени Амирхан, всё тот же таксист привёз меня в клинику.

— Останусь здесь, не буду Вас смущать. — сказал он с улыбкой. Компания мужчины меня не напрягала, он был весьма тактичен и вежлив. Я поблагодарила его и направилась в клинику.

Конечно, Карабинер выбрал одну из самых дорогих клиник Италии. Если бы моя соседка Тамара Ивановна — терапевт из городской поликлиники на улице Ленина побывала тут, она бы не поверила, что в больнице всё может так сиять.

— Сеньора Хегазу, мы Вас ждали. — меня у входа встретила девушка в белом костюме. Она больше напоминала модель, чем медицинского работника. Тёмные волосы были собраны в высокий хвост, на лице был совсем лёгкий макияж, подчёркивающий озорные глаза и чувственные губы. — Я провожу Вас. Меня зовут Альма, я Ваш личный помощник.

Девушка действительно сопровождала меня в клинике, водила из кабинета в кабинет. Рассказывала обо всём и знакомила с врачами, обследующими меня. За всю свою жизнь я не сдавала столько анализов, сколько за сегодняшний день.

Если быть честной, то я никогда не проходила никакие обследования. На здоровье я не жаловалась, а в нашу больницу нельзя было записаться, ждать сутками своей очереди под кабинетом я была не в состоянии. Нужно было выбирать: работать или лечиться.

Последним моим врачом был гинеколог, молодая женщина с приятной улыбкой.

Она не была похожа на итальянку, светловолосая с зелёными глазами. Женщина была невысокого роста с аппетитными формами, такая ни останется не замеченной в Риме.

— Не переживайте, сеньора, говорите обо всём как есть. Я прекрасно понимаю кто Ваш муж и сохраню конфиденциальность. — Она быстро вбивала в компьютере данные обо мне, смущая своим вопросом.

— Не понимаю…

— Я имею в виду, что ваша личная жизнь не выйдет за пределы этого кабинета. Мне необходимо понимать, предохраняетесь ли Вы… если да, то как? Какие противозачаточные Вы принимаете?

— Мы не предохраняемся. — Краснею. — И я не пью ничего.

— Ладно. Как часто вы вступаете в половой акт?

— Часто.

— Простите, но мне нужно точнее.

— Ну, несколько раз в день.

— Каждый день? — Женщина замирает, косится странно. Я снова не понимаю её вопроса, хмурюсь. — Извините за моё любопытство, мне просто необходимо понимать, как давно вы не предохраняетесь и как часто занимаетесь сексом, чтобы оценить как долго у Вас не получается зачать.

В таком ключе я не думала никогда. Становится напряжённо. Начинаю беспокоиться.

Моя неопытность заставляет меня покраснеть. Конечно. Дура. За такой период я должна была забеременеть.

— Ладно, давайте сделаем узи. Пойдёмте со мной.

Женщина помогает устроиться мне на кушетке, делает осмотр и приступает к узи.

— Когда Вы в последний раз были у гинеколога?

— Не помню.

Я была у доктора на профосмотре ещё в институте. Никогда не болела, меня ничего не беспокоило.

— Ох. — Выдыхает она, глядя на меня с неподдельной жалостью. У меня сердце перестает биться. Я чувствую что-то нехорошее. У женщины всё на лице написано. — Дорогая, одевайтесь.

Её реакция меня злит. Неподдельно и резко. Я вспыхиваю как спичка. Почему она не говорит сразу, что не так? Почему тянет время и так смотрит?

— Что не так? — Не люблю эти многозначительные паузы. Слишком длинные.

Женщина моет руки, убирает аппарат, старается не смотреть мне в глаза.

— Мне жаль говорить Вам такое, но у Вас не может быть детей. В Вашем случае это окончательно, неизбежно и не поправимо. Простите, но я предпочитаю говорить такие вещи сразу. Это как пластырь сорвать. У Вас врождённая патология, нестандартный изгиб маточной трубы, чтобы приводит к непроходимости. Жить не мешает, но вот забеременеть невозможно. Яйцеклетка просто не попадает в матку. Гинекологи сейчас пытаются научиться оперировать такие случаи, но пока я не слышала об удачных исходах.

Я мало, что понимала из того, что говорила доктор. В ушах звенело лишь «не поправимо».

Она говорила долго, что-то записывала, но я уже не слышала ничего.

На автомате вышла из клиники, села в машину и молча доехала до дома, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Странно. Вчера я не задумывалась о детях. Утром не могла понять, хочу ли я их сейчас. А сейчас готова на что угодно, чтобы родить малыша.

Никогда прежде я не хотела так детей, пока не услышала, что никогда не стану мамой.

Зейд хочет настоящую семью, детей. Он решил, что я смогу родить ему наследника, но я даже этого не могу. Карабинер выбрал меня, потому что я «податливая и ласковая», идеальная жена и мать. Останется ли его отношение ко мне прежним?

Глава 44. Путаница

Как быстро Зейд разочаруется во мне и захочет найти женщину, достойную его и способную родить ребёнка?

Конечно, я выросла на сказках о принцах и смотрела романтические комедии, где любовь побеждала все трудности, но одновременно с этим я работала в банке и наслушалась реальные, жизненные истории. И в каждой второй — был корень зла, разрушивший отношения, брак и любовь…

Можно порассуждать, что это была и не любовь, наверное, вовсе, если её так легко разрушили, но я была реалистом. Я ребёнок, которого бросили родители, меня отвергли до того, как я сделала первых вдох. Как никто другой я знала, любовь — временное чувство.

По возвращению из больницы стены квартиры Зейда стали давить на меня физически. Я стала лишней в этом доме, чувствовала, что моё местонахождение здесь временно.

Как сказала врач — нужно сорвать пластырь. Рассказать Зейду всё самой, сказать правду.

Я стала ему звонить настойчиво, желая поговорить, но Карабинер