– Сержант, слава богу, это ты! Я уж думал – все, мне конец. Не знаю даже, как мне тебя отблагода…

Целитель осекся на полуслове, встретив тяжелый, темный взгляд, на самом дне которого залегла горечь.

– У нас раненые, – хрипло выдавил из себя Рустам, – сможешь помочь?

Трент молча кивнул и склонился над лежавшими на земле окровавленными безнадежными.

– Третий десяток, осмотрите повозки, – скомандовал Гарт, не желая зря тратить драгоценное время, – нам нужны новые щиты и запасные копья. Если попадутся добротные кинжалы или короткие мечи, несите их сюда, секиры и топоры не брать.

Трент внимательно осмотрел раненых и мрачно мотнул головой. Двоих солдат поднять на ноги не составит труда: раны серьезные, но внутренние органы не задеты. А вот двое других – высокий жилистый солдат и молодой капрал – не жильцы. Если бы рядом был еще один целитель или хотя бы источник энергии, он бы их вытянул, но не было ни того ни другого. Трент поднял голову, чтобы сообщить об этом сержанту, и слова застыли у него на губах: смуглое лицо сержанта застыло восковой маской, но в глазах полыхало отчаянной надеждой. И Трент промолчал.

Короткие заклинания, наложение ладоней, невидимый человеческому глазу всплеск энергии, и двое солдат поднялись на ноги. Они пошатывались и с трудом держали в руках оружие, но страшные раны затянулись свежими рубцами, и кровь перестала обагрять грубые повязки.

Трент встряхнул ладонями, очищая их от остатков негативной энергии, и прислушался к себе. Энергии еще достаточно, на оставшихся раненых не хватит, но если добавить свою… Его учителя в свое время научили его и этому, хотя предупреждали об опасности и даже строго-настрого запрещали. Но ведь всего не предусмотришь, верно?

Целитель еще раз посмотрел на застывшего над ним сержанта, на потеки крови на его форме и решительно протянул руки.

Совершить поступок может каждый, независимо от рода занятий. Кто-то кормит людей, кто-то убивает, а кто-то лечит. Трент совершил Поступок. Умиравшие безнадежные открыли глаза и пришли в себя. Смерть отступила, глухо ворча и дожидаясь нового случая.

Чудесно исцеленные бойцы с трудом держались на ногах, но зато уже не висели тяжелым балластом на плечах своих товарищей. Вместо них на землю упал молодой целитель, отдавший накопленные за несколько лет силы в одном порыве. Впрочем, ему даже не дали упасть на землю. Даже без приказа подхватили и затащили в глубь строя, прикрыв своими телами от возможной опасности.

По мнению Рустама, именно в эти минуты и наступил перелом в битве. Именно в эти минуты, когда он увидел вставших на ноги солдат, увидел по-прежнему бледное, но уже ожившее лицо Дайлина и понял, что его друг получил еще один шанс на жизнь. И все сражение разделилось в его сознании на две части: до и после.

По мнению Гарта, перелом наступил позже, когда под их знамя стали стекаться оставшиеся без командиров коронные копейщики. Их осталось совсем немного, около полусотни от целого полка. Зато это были крепкие ребята. Другие и не дожили бы до того заветного момента, когда над полем битвы внезапно снова развернулось глинглокское знамя, полковое знамя лондейлских безнадежных.

Оставшиеся в живых копейщики, изнемогавшие под яростными атаками эльфийских лучников, потерявшие строй и надежду, потянулись к знамени как к магниту. И они не обманулись. Под столь родным знаменем, порванным и окровавленным, они нашли то, в чем больше всего нуждались их истерзанные тела и души.

Коронные копейщики нашли строй и командиров, которые указали им их место в этом строю. Копейщик без строя – жалкое зрелище. Копейщик в строю – хищное жало боевой машины. И эльфийские лучники, надменные и высокомерные эльфийские лучники, уже праздновавшие победу, почувствовали эту разницу на своем собственном примере.

Ангейро, скрипя зубами, обвел взглядом свои поредевшие ряды. Ну не свинство ли? Снести начисто полторы сотни тяжелой рыцарской конницы, разгромить целый полк коронных копейщиков и остановиться, упершись в жалкие разномастные остатки, вдобавок собравшиеся под вонючее знамя полка безнадежных.

Его эльфы уже три раза бросались на ощетинившийся копьями строй и три раза откатывались обратно с тяжелыми потерями. Разбитые коронные словно обрели второе дыхание, прибившись к жалкой кучке безнадежных копейщиков. Сомкнутые щиты, четко выставленные ряды, покрытые эльфийской кровью жала копейных наконечников.

И подумать только, коронными копейщиками командуют сержант и капралы безнадежных. И коронные им подчиняются, мало того что безропотно, так еще и с заметным рвением. Да где это видано, прах побери!

Люди ощетинились копьями, прижавшись спиной к обозным повозкам. Эльфы ходили перед их строем, выкрикивая оскорбления, но уже не решаясь нападать. А время-то шло! И уже слышно было, как гномий хирд, под командованием своего первого унтера, гнал разбитых вдребезги арбалетчиков. Если Ангейро не разобьет людей самостоятельно до подхода гномов, тогда, чего доброго, придется с гномами делиться добычей более основательно, нежели планировалось изначально. Этот довод решил дело.

Ангейро, бросив взгляд на так сильно раздражавшее его вонючее овечье знамя, стал собирать своих лучников для окончательного удара.

Копейщики выставили строй. Ну что же, Ангейро не какой-то там жалкий новобранец и знает, как нужно пробивать подобный строй. Тем более что солдат у него было в полтора раза больше, и не стоит их жалеть, когда речь идет о такой добыче.

Ангейро отдал указание, выстроил эльфийских лучников, и по его команде они отошли назад, чтобы, выстроившись клином, с разбега врезаться в выставленные щиты. Проломить, пробить строй, разбить его надвое и устроить свалку, в которой копья и щиты будут только мешать. Сам Ангейро занял свое место во главе выстроившегося клина. Он не боялся людей, он их презирал и не верил, что они смогут его остановить.

Эльфийский клин врезался в копейный строй, подобно буре. Теряя своих эльфов под ударами копий, Ангейро тем не менее добился, чего хотел. Строй просел под тяжестью навалившихся тел, прогнулся, треща по швам. В самый ответственный момент Ангейро снес стоявшего перед ним усталого коронного копейщика и ворвался в образовавшуюся брешь, подобно молодому волку.

Удар мечом вправо, не ожидавший этого солдат падает на землю, уходя в прошлое и расширяя брешь. Удар влево – и еще один копейщик выпускает из рук оружие, он всего лишь ранен, но его смерть – это дело времени, он уже в прошлом. Азарт захлестывает Ангейро с головой, он снова в своей стихии. Вторая шеренга не успевает опомниться, когда он уже пробивает ее порядки и начинает сеять хаос и там. А за ним следом в проделанную брешь рвутся его лесные волки, завывая на все лады:

– Арк!!!

Ангейро ломает уже третью шеренгу, победа близко. Удар мечом – отбит! Прямо на Ангейро смотрят холодные голубые глаза, однако этот копейщик неплохо орудует копьем. Ну что же, посмотрим, что он сделает на это. Удар – отбит, еще один удар мечом – снова отбит, обманный финт и выпад, отточенное лезвие меча бьет прямо под холодные глаза, ломая нос и доходя до мозга. Все, умелец, ты тоже в прошлом. А брешь тем временем пробита, пошла потеха!