– И мы сделаем это! Самые старшие воины нашего клана помнят битвы, о которых говорит литари. Должны они помнить и Соору Теа, которая привела наш народ к победе! Сегодня легенда оживет. Идите со мной и взгляните на ожившую легенду!

В глазах эльфов зажглась надежда. Но Эрилин не забыла о том, что многие из них до сих пор видят в ней врага. Они не скоро забудут о своих разрушенных домах. Не скоро смогут смириться и с присутствием в их рядах дворфа и человека. Арфистка дернула Ганамеда за руку, кивнула на остальных литари, давая понять, что они должны следовать за ней, и направилась к тому месту, где остались Джилл и Тинкерсдам.

Алхимик сидел на упавшем стволе, опустив голову, и на его лице застыло несчастное выражение. Если перед ним не было интересной цели и не надо ничего разрушать, Тинкерсдам чувствовал себя не в своей тарелке. Джилл сидел рядом с ним и осторожно прихлебывал из фляги летний мед, выпрошенный у Феррет. Кендела вообще не было видно. Дворф и человек, заслышав приближение Эрилин, подняли головы. И оба замерли при виде огромных волков, шедших за ней по пятам.

– На объяснения нет времени, – сказала девушка. – Тинкерсдам, забирайся на спину этого литари. Другой волк возьмет дворфа, а кто-то должен отыскать лунного эльфа с золотисто-рыжими волосами и синими глазами. Скорее всего, он охотится. Вам троим надо отправиться туда, где состоится сражение. Ждите нас там. Но, ради всех богов, Тинкерсдам, если ты что-нибудь взорвешь по собственной инициативе, навсегда останешься в одиночестве, я перестану тебе помогать!

Алхимик поднялся, пожал плечами, вскинул на спину свой увесистый рюкзак и неуклюже забрался на спину волка. Джилл последовал его примеру, но не удержался и сердито заворчал. Двое литари со своей ношей беззвучно исчезли в лесу.

Литари унесли своих седоков как раз вовремя. На поляну ворвалась Феррет, а за ней выбежали эльфы из Высокой Рощи. Эльфийка, остановившись, показала на спящую Зоастрию.

– Исалтри, Нимметар, вы сражались с Соорой Теа. Подойдите и скажите, она ли это?

Вперед выступили двое старших эльфов. Некоторое время они вглядывались в неподвижное лицо спящей эльфийки, вспоминая давние времена и былые сражения. Наконец оба кивнули. Феррет повернулась к Эрилин:

– Начинай!

Эрилин обнажила Лунный Клинок и подняла перед собой. Бледно-голубое сияние возникло в рукояти меча и распространилось до самого кончика. Те, кто не видел волшебного меча в бою, негромко вскрикнули.

Важность происходящего захватила всех присутствующих. Эльфы прекрасно знали легенду о Ссоре Теа, эльфийской героине, которая лежала перед ними на лесной поляне. Все знали, что Эрилин носит Лунный Клинок. Только теперь они поняли, что меч в ее руках когда-то принадлежал их прославленной прародительнице. Это осознание и ожидание чуда ярким огнем вспыхнуло в глазах жителей разрушенной Высокой Рощи, а Феррет высоким звенящим голосом произнесла слова древней легенды:

– Сотни лет мы повторяли себе, что, если волшебный огонь горит в Лунном Клинке Миф Драннора, герой вернется к нам в день великих испытаний. Соора Теа уже водила наш народ в бой. Теперь она снова восстанет по призыву своих потомков.

Эрилин восприняла слова Феррет как сигнал к действию и подошла к спящей Зоастрии. Сияние Лунного Клинка упало на застывшее лицо эльфийки, и по ее сапфировым волосам пробежали искры. Эрилин набрала полную грудь воздуха и заговорила, нарушив благоговейную тишину:

– Выходи та, кто когда-то была Зоастрией, известной в Тефирском лесу под именем Соора Теа. Выходи, снова пришло твое время.

Облачко тумана поднялось из Лунного Клинка и окутало фигуру спящей эльфийки. Тень Зоастрии, бледная, полупрозрачная и похожая на привидение, встала перед эльфами. На глазах у пораженных эльфов призрачная фигура обрела материальность. Тело утратило свою прозрачность и постепенно стало таким же плотным, как у любого лесного эльфа. Но пока Зоастрия стояла неподвижно, с закрытыми глазами, словно находясь в трансе. Затем ее лицо обрело краски – из снежно-белого оно стало матовым, как слоновая кость. Наконец глаза открылись, и она посмотрела на обитателей Тефирского леса.

Взгляд Зоастрии скользил по лицам собравшихся эльфов, пока не остановился на двух самых старших жителях Высокой Рощи. Эльфийка шагнула вперед и в воинском приветствии хлопнула Исалтри по запястью.

– Я отлично тебя помню, Исалтри, дочь Аманкатары. И тебя тоже, хотя имя пока ускользает из памяти. В давние времена вы оба храбро сражались с врагами. Ваши знания и опыт пригодятся и теперь. До начала битвы надо многому научить ваших сородичей, – закончила она твердым, повелительным тоном.

Взгляды обитателей леса обратились к тому месту, где несколько мгновений назад лежало неподвижное тело эльфийской героини. Там стояла Эрилин с угасшим мечом в руках, носилки у ее ног были пусты. Эльфийская тень и тело стали одним целым.

Глубокое благоговейное молчание воцарилось на поляне. Затем Ротомир вышел вперед и опустился перед миниатюрной воительницей на одно колено. Вслед за ним все жители Высокой Рощи преклонили колени на лесной траве, присягая вернувшейся героине.

Остаток дня прошел в бесконечных совещаниях и лихорадочной подготовке к походу. Даже клан литари расположился неподалеку, чтобы принять участие в составлении планов. Каждому воину отводилась особая роль, и всем стало понятно, как важно объединить усилия с новыми союзниками.

Наконец, перед самым наступлением ночи, Эрилин и Феррет смогли узнать подробности нападения на Высокую Рощу. Они отыскали Амарила и втроем ушли в дальний конец лагеря эльфов. Эльфийки разделили зажаренного кролика – первую пищу за весь долгий день – и приготовились слушать печальную историю.

– Я даже не мог предположить, что люди способны подойти так незаметно, – негромко заговорил Амарил. – Они знали дорогу и обошли все наши ловушки. Их колдун убил часовых и сжег деревья дриад! Наверно, все они были окутаны заклинанием тишины. Если бы не птицы, они застали бы нас врасплох. Мы смогли убежать в лес до того, как на Высокую Рощу обрушился колдовской огонь, но помешать им не успели.

– А как вы ушли от погони? – спросила Феррет.

– Они не преследовали нас.

Эрилин уловила беспокойные нотки в голосе Амарила и невысказанный вопрос в его глазах.

– Ты считаешь, что они намеренно заманивают нас, заставляют сражаться на их территории.

Военный вождь твердо встретил ее взгляд.

– Ты права. Люди поступали так и раньше. Они уничтожили Поляну Совета и оставили в телах убитых мои стрелы. Они дали возможность выследить себя и устроили нам засаду. – Амарил немного помолчал. – Между мной и тем человеком возникла непримиримая вражда. И это нападение – ее следствие.

– Что произошло на этот раз? – тихо спросила Эрилин.

Эльф долго не решался ответить, затем заговорил:

– Я уже рассказывал, что вырезал свою метку на лице человека, которого называют Бунлапом. На границе выжженного круга он оставил тело одного из наших часовых. На его щеке была вырезана моя метка.