После ужина они направились к Хеллз-Китчен, где она теперь жила с Фрэнком. Изабел показывала любимые магазинчики и рестораны. Чарли пытался сосредоточиться. Но думал только о том, что женщина, которую хочет больше всего на свете, беременна от другого.

— В этом городе есть драйв, верно? Взгляни-ка!

Она показала на человека с веткой дерева, перевязанной фиолетовыми лентами. Но Чарли видел только Изабел. Воздух вокруг нее казался наэлектризованным. Цвета становились ярче.

— Родители всегда считали, что я должен жить здесь, — вздохнул он.

— А ты как думаешь?

Драйв, который так любила Изабел, казался Чарли бессмысленной суетой. Но он не хотел ранить ее чувства.

— Приходи на ужин. Познакомишься с Фрэнком, — пригласила она.

— Вряд ли я смогу с ним общаться, — покачал он головой.

— Хочешь еще погулять?

Теперь они шли в сторону Сохо. Она вдруг остановилась перед отелем и заколебалась. «Мерсер».

Изабел ничего не сказала ему, но все было ясно без слов.

Он последовал за ней и заплатил за номер, зарегистрировав их под настоящими именами.

Очутившись в номере, она обняла Чарли, поцеловала и стянула платье. Он увидел мягкий холмик ее живота, наклонился и поцеловал его.

— Будь хорошей девочкой, — прошептал он младенцу.

Она сбросила остальную одежду. Раньше, касаясь ее, он чувствовал, что изменяет Эйприл. Теперь же не осталось ничего, кроме этой комнаты и кровати со скрипучими пружинами. Ничего, кроме светлой кожи Изабел и ее вздохов, когда он прикасался к ней. Он собрался выключить свет, но Изабел отвела его руку:

— Я хочу видеть тебя.

Все то время, пока они занимались любовью, она не закрывала глаз. А когда Чарли опускал веки, приказывала:

— Смотри на меня.

Он наматывал на руку ее волосы и притягивал ее к себе. Она дотронулась до его губ.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

— Раньше ты никогда этого не говорил.

— Говорил. Все время. Только не вслух. — Он поцеловал ее плечо. — Я люблю тебя. И всегда буду любить.

Потом они сидели обнаженные в постели и ели заказанные на обед салат, хлеб с хрустящей корочкой и пили воду. Потому что Изабел ела только то, что полезно ребенку.

Простыни были усеяны крошками.

Изабел подняла голову.

— Слышишь? Шум улицы. Уже поздно.

— Я ничего не слышу, — возразил Чарли, потянувшись к ней, но Изабел встала с кровати.

— Нам пора.

— Останься, — попросил он, пытаясь уложить ее обратно. Она улыбнулась и продолжала одеваться. Он последовал ее примеру. Помог ей вытряхнуть простыни и застелить постель.

На улице еще было светло и жарко. Во рту Чарли пересохло. Он на секунду оперся о стену. Изабел проводила его к машине. Он увидел, как ее губы дрогнули, прежде чем она снова улыбнулась ему.

— Поедем со мной, — попросил он. — Вернись на Кейп-Код. Ко мне и Сэму. Я люблю тебя. И знаю, что ты любишь меня.

Он схватил ее руку, и его снова обдало яростным жаром. И захотелось плакать.

— Можешь позвонить Фрэнку из Массачусетса. Мы все уладим.

Он представил свою жизнь в виде огромной, разворачивавшейся картины. Каждая клетка его тела тянулась к ней, как к магниту.

— Я сделал ошибку, — убеждал он, сжимая ее лицо в ладонях. — Позволь мне ее исправить. Мы будем одной семьей. Я стану любить твоего ребенка, как собственного. Как ты любишь Сэма.

Но она отняла руки и сложила их на животе. Нижняя губа дрогнула.

— Не могу. Пожалуйста, Чарли, — попросила она, отступая. — Пожалуйста, не усложняй.

— Ты не любишь меня?

— Я этого не сказала.

Он в отчаянии огляделся.

— Может, мне остаться на несколько дней?

— Пожалуйста, уходи. Ты должен уйти.

Чарли сел в машину. Можно считать, будто что-то понимаешь, но правда заключается в том, что никогда нельзя увидеть полной картины чьей-то жизни. Ни жизни Эйприл, ни жизни Изабел.

Он снова взглянул на нее. На густые, роскошные, блестящие волосы.

Ему хотелось схватить ее в объятия, сказать, что она должна ехать с ним. Хотелось целовать ее губы, шею, изгиб плеч.

Он ехал медленно и, как это ни безумно, ожидал, что она побежит за машиной, крича, чтобы он остановился, остановился, ибо она передумала и тоже не может жить без него.

Он вспомнил об Эйприл, всегда что-то скрывавшей. Вспомнил Изабел, лежавшую на гостиничной постели. Ее прозрачную светящуюся кожу. Глаза, которые она ни на миг не закрыла, когда они занимались любовью, шепотом приказывая ему смотреть на нее. Ощутил запах ее волос.

И он смотрел. Потому что на этот раз видел ее по-настоящему.

Чарли позволил себе взглянуть в зеркало заднего вида. На улице было полно народа, но Изабел исчезла. И тогда он зарыдал.

После отъезда Чарли, уверившись, что он ее не увидит, Изабел заплакала прямо на улице. Прислонилась к стене здания и всхлипывала, пока слезы не иссякли. Потом выудила из кармана темные очки, подошла к обочине и остановила такси. Усевшись на заднее сиденье, она высморкалась, тщательно накрасилась, уверив себя, что к тому времени, когда вернется домой, обретет вполне нормальный вид.

— Как прошел день, красавица моя?

Фрэнк, по обыкновению в джинсах и джинсовой рубашке, стоял на кухне, помешивая красный соус в кастрюле.

— Я дал Нельсону патиссоны, но сначала их потушил, — рассмеялся он, но тут же с тревогой взглянул на нее: — Снова аллергия?

Изабел кивнула.

В доме пахло чесноком и базиликом.

— Я состряпал нечто необыкновенное. Для моей красавицы. Боже, как мне повезло!

— Я ужасно голодна, — солгала Изабел и, когда подошла поцеловать его, закрыла глаза.

Той ночью Изабел вскочила, очнувшись от сна, в котором говорила Чарли «да» и ехала с ним на Кейп-Код, изнемогая от счастья, и Сэм их встречал. И она обняла Сэма так крепко, словно не намеревалась отпускать.

Проснувшись, Изабел долго не могла понять, где находится. И непонимающе разглядывала очертания дубового комода, найденного для нее Фрэнком, и стоявшее на нем фото ресторана в рамке. Перевела взгляд на Фрэнка, словно не зная, кто это.

— Ш-ш-ш, — пробормотал Фрэнк. Она взглянула на часы. Три ночи.

Изабел встала, чтобы заварить перечной мяты. Ей было страшно, потому что ребенок еще не шевелился, и хотя гинеколог заверил, что волноваться не из-за чего и сердцебиение у плода прекрасное, она нервничала еще больше.