Наконец двери раскрылись, и албанец шагнул в кабину.

Что-то было не так.

Ясхар вырвал из кобуры пистолет и расширенными от изумления глазами уставился на некогда снежно белые стены.

Теперь же внутренняя поверхность лифта представляла собой полотно сумасшедшего почитателя граффити.

Панель с кнопками была безжалостно сожжена. Оплавленные пластиковые прямоугольники свисали соплями, до самого потолка тянулась широкая полоса копоти.

Албанец повернулся вокруг своей оси, разглядывая нарисованные со знанием дела галлюциногенные грибочки, аббревиатуры «АС/DС», «LCD» и надписи по-английски.

Надписей было много.

"Jaschar — Asshole! ", "Fuck the Albania! ", «Clinton — bullshit!», «Jaschar — faggot !», "Fuck you, mr. Belek! "[47].

Непонятно почему красным фломастером был аккуратно выписан здоровенный лозунг: «Long live Arafate!»[48]

Агент ЦРУ затравленно огляделся. Происходящее не укладывалось в рамки логики.

Диверсанты не ведут себя как банда тинейджеров, не расписывают стены похабщиной — и не писают в угол лифтовой кабины. Лужица и забрызганные стены однозначно указывали на то, что некто старался достать струей до закрепленного в полутора метрах от пола зеркала.

Ясхар попытался нажать на кнопку, но лифт не сдвинулся с места: пластмасса затекла внутрь электронного блока управления. Албанец заорал, сильно ударил кулаком по стенке, отозвавшейся дребезжащим звоном, и, выскочив вон, бросился к лестнице.

Крик немного отрезвил его. Накопившаяся злоба выплеснулась, и он на короткое время успокоился. Однако неформально настроенным диверсантам все же удалось выбить его из колен.

Влетев в двери блока, начальник службы безопасности обвел сумрачным взглядом собравшихся бойцов.

— Все здесь?

— Кроме тех, что на постах, — буднично доложил один из взводных. — Шестьдесят девять человек.

— Потери посчитали?

— Так точно. Одиннадцать рядовых. Трое утром, семеро в лаборатории и один у радиорубки. Плюс Хирург и двое санитаров. Еще радист, но его тело мы до сих пор не можем вытащить. Слишком сильный пожар. Закрыли дверь и ждем, пока потухнет само собой.

— Итого — пятнадцать, — Ясхар побарабанил пальцами по спинке кровати. — Что с теми, кто наглотался паров кислоты?

— В лазарете четверо. Остальные чувствуют себя более-менее сносно.

— Понятно, — Ясхар вышел на середину помещения. — Слушайте меня! Наши враги передвигаются по вентиляции. Вы это знаете. Задача: замуровать их там. Первый взвод берет на складе баллоны и горелку и заваривает все шахты по всем этажам.

— Слушай, а не может быть так, что у диверсов нет задачи захватить базу?

— И что? Лабораторию они взорвали. Если была цель уничтожить производство, то они ее выполнили. И могли беспрепятственно уйти. — Ясхар печально посмотрел вдоль коридора. — Мы просекли бы, что это диверсия, только когда осмотрели помещение… Кстати, туда до сих пор не попасть. Меня устранять таким образом — тоже глупо. Проще тихо пристрелить из вентиляционной шахты на моем этаже. Вот и все возможные цели. Кроме, естественно, полного захвата базы.

— Черт, все верно, — взводный повесил автомат на плечо. — Но штурм в лоб… Дорога одна, наши пулеметы покосят наступающих за милую душу. Незаметно им подойти не удастся.

— Почему ты решил, что они пойдут незаметно? — вдруг прищурился Ясхар. — А если нет?

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался взводный, чувствуя возбуждение от скорой разгадки происходящего.

— Как же я сразу не сообразил! Рации у нас нет, так?

— Ну…

— На нас совершено нападение, мы несем серьезные потери. Наши действия?

— Вызвать подкрепление! Браво, ты гений! И вместе с нашим человеком, которого мы посылаем за помощью, к нам входят те, на кого и работают диверсы!

— Точно! — Ясхар хищно оскалился. — А кто у нас ответственный за резерв?

— Брат Хашима Тачи.

— Вот! «Змея» все предусмотрел. На него подозрение не падет ни при каких условиях. И слава Аллаху, что мы до сих пор не послали за подмогой. Потому диверсы не успокаиваются…

— Есть предложение.

— Валяй.

— Объяви сбор и отряди одного из нас в Шиштавец[49]. Якобы за резервным отрядом.

— Кто сыграет роль гонца?

— Энвер. Я его знаю с детства, моя сестра замужем за его дядей. Не подведет.

— Отлично. Энвер отходит от базы и прячется на двое суток в горах.

— Зачем? Наблюдателей у нас и так снаружи хватает. Поставим его на нижний этаж, к бабам.

— Я о них совсем забыл!

— Бабы нам уже без надобности. Между прочим, обрати внимание — будь диверсы сербами, они постарались бы своих вытащить. А на нижнем этаже — тишина и спокойствие. Никто туда не суется. Значит, бабы их не интересуют.

— И поста там нет…

— Верно. Освободить этих наседок — проще простого.

— Решено. Проинструктируй Энвера. Сделаем вид, что он отправился через запасной выход. Проводи его вниз и заблокируй весь этаж. Думаю, сработает.

— Сербок кончаем?

— Решай сам. Мне они больше не нужны…

К деньгам Влад все же вернулся.

Вытащил из мешка четыре тугие пачки по сто тысяч, бросил их в рюкзак и снова запер обе двери. Бумажки с зеленой «спинкой» — могут пригодиться для отвлекающего маневра.

С момента, когда два лифта взлетели на воздух, прошло два часа.

Рокотов перебрался на шестой этаж и выглянул из темноты на освещенное пространство.

Перед дверью лаборатории громоздились мешки, из которых сыпались цемент и песок. Проем все еще был затянут белым маревом ядовитых испарений. В спертом воздухе воняло химикалиями и еще чем то сладковатым.

«Там же мертвецы в кислоте плавают! — догадался Влад. — Сильно я их. Такое не забывается. И тишина… Этот отрезок коридора они вынуждены были загерметизироватъ. Соответственно, входы в вентиляцию туточки свободны. Перерывчик я вам дал, приступим к следующему этажу…»

Биолог высунул голову в коридор и тут же нырнул обратно. Никого.

Массивные стальные двери с обеих сторон были плотно закрыты. Но в них были прорезаны квадратные оконца.