— Живы? — пробился сквозь толпу директор Рейдес. Конечно, он ведь беспокоился о дочери. — А где Андре?

— Он присоединится к нам через пару лет, — ответила Лиз. Директор на мгновение отвел взгляд. — Что там с курсантами?

— Жертвы есть, конечно, — вздохнул Рейдес. — Но не так много, как могло бы быть. Больше пострадавших среди тех, кто находился у башни тьмы. Наши курсанты умеют себя защитить, а они — не могли.

А шум толпы нарастал. Анри обернулся к Роберту. Тот поднял посох, и толпа стихла, уставившись на него. Но говорить Гейлену явно не хотелось, и тогда вперед вышел Анри.

— Жители Альсенбурга, — обратился он к толпе, — этой ночью темный магистр Кернер сломал посох тьмы, и сила артефакта вырвалась из-под контроля. Наш город, наша страна и даже мир оказались на грани исчезновения, но мы справились. Благодаря курсантам гимназии «Черная звезда», их наставникам, тем магам, которые пришли на помощь и вместе с нами удерживали щит. К сожалению, магистр пустоты тоже пал в этой неравной борьбе, и состав магистрата стал полностью другим.

Я успела рассказать Анри, что Пьер потерял память, и для людей, которые не знают магистра в лицо, лучше будет думать, что он погиб. Так безопаснее для Пьера.

— Я, Анри Вейран, — продолжил супруг, — с этого дня принимаю на себя обязанности магистра света. А еще рад вам представить мою супругу Полину Вейран, которая поможет мне на этом нелегком пути.

По рядам людей полетели шепотки — это ведь первый случай, когда магистр оказывается женат.

— Рядом со мной — магистр тьмы Роберт Гейлен, которому удалось восстановить и активировать посох тьмы.

Посох покорно вспыхнул в руках Роберта.

— Есть и третий магистр — магистр пустоты, но мы не увидим его, пока он не освоит новый тип магии. Магистрат восстановлен, и мы готовы сделать все, чтобы подобная трагедия больше не повторилась. Чтобы в Гарандии царило равновесие — и справедливость.

Толпа взорвалась аплодисментами. А ведь совсем недавно они готовы были погубить Анри, настаивали на его казни. Я легонько сжала ладонь мужа. Он обязательно справится. И я буду рядом с ним. Это — мой выбор. Вспомнилось давнее предсказание… Да, Пустота действительно призвала меня, только я выбрала свет. Выбрала Анри, потому что люблю.

Мы шли сквозь толпу. Люди волновались, выкрикивали что-то. Было даже немного не по себе.

— Полли! — вдруг раздался знакомый голос.

— Этьен! — обрадованно воскликнула я, заметив герцога Дареаля, который призывно махал нам рукой. Этьен, как всегда, предусмотрел все, и неподалеку от башни нас ждал экипаж. Сотрудники тайной службы и службы порядка тут же взяли толпу под контроль. Нас беспрепятственно пропустили к экипажу, а затем дали покинуть территорию башни пустоты.

— Как вы? — поинтересовался Этьен. — Мы с Рейдесом решили, что будет нелишним забрать вас.

— Еще бы, — кивнул директор. — А то потеряем магистров раньше, чем следует. Одного не понимаю. Ладно Анри. Но вы-то, Гейлен? За какие заслуги?

Роберт нахмурился и сделал вид, что его это не касается.

— Все понятно, — махнул рукой Рейдес. — С завтрашнего дня восстанавливаю вас на ступени, продолжайте обучение. И пока не сдадите выпускной экзамен, даже и не думайте управлять страной.

— Директор Рейдес! — вспыхнул Роберт.

— Я уже двадцать лет как директор. А вы магистром первый день, извольте слушаться.

Тихонько рассмеялась Лиз. Она нежилась в объятиях Филиппа, не реагируя на грозные взгляды отца. А Этьен рассказал, как поднимали щит над башней тьмы, как старались его удержать. Оказывается, он привел на помощь курсантам сотрудников своего бывшего ведомства. Они ведь в большинстве своем тоже были темными магами.

— И куда мы теперь? — спросил Анри.

— Пока в «Черную звезду», — ответил Рейдес. — Отдохнете, отмоетесь от копоти, а то похожи на бродяг.

— Кстати, у меня есть для вас радостная новость, — вмешался Этьен. — Айша передала, что граф Вейран пришел в себя, опасность миновала. Но просила раньше вечера не появляться, а то она вас знает.

Я обняла Анри. Действительно, это лучшие новости, которые могли бы быть сегодня. После стольких тревог впереди забрезжил свет.

— Зато теперь мы сможем наконец-то назначить дату официальной части свадьбы, — улыбнулся мне муж. — И никто нам не помешает.

— А мы? — Лиз покосилась на Фила.

— А вы не сможете еще года два! — рявкнул ее отец. Наверное, не терял надежды, что дочь отступит и забудет о проблемном женихе.

— Ну папа!

— Вот именно, я тебе отец, изволь слушаться. Уверен, Виктор скажет сыну то же самое.

Мы с Анри переглянулись и весело рассмеялись. Да уж, нелегко Филу придется завоевывать доверие будущего тестя. А экипаж тем временем въехал в ворота гимназии, по такому случаю распахнутые настежь. Стоило выйти — и к нам тут же бросились курсанты.

— Фил! — Какой-то долговязый парень схватил Филиппа и взъерошил его волосы так, что Фил начал напоминать ежика. — Явился-таки, выпускничок!

— Дилан, пусти! — недовольно фыркнул Фил.

— Пущу после того, как вы с Робом все расскажете. Кстати, Роберт, прекрасная Анна все глаза выплакала. Думает, тебя уже тьма пожрала. Ты бы заглянул к ней, а?

И Дилан подмигнул, а Роберт стал красным, как маков цвет, и сбежал, пока о его персоне не вспомнил еще кто-нибудь.

Толпа курсантов окружила директора Рейдеса, требуя дальнейших распоряжений. Тот отдавал короткие приказы, а к Филу уже протиснулся куратор Синтер.

— Цел? — спросил он. — Вот и замечательно. Это же надо! Всегда знал, что Кернер — та еще свинья, но чтобы посох сломать?

Я чувствовала себя оглушенной, ошеломленной — и счастливой. Особенно когда на нас налетел маленький вихрь по имени Вилли и попытался обнять всех и сразу, начиная с отца и заканчивая Лизи. Может, не говорить Этьену, что Вилли вывел Анри из пустоты? Потому что герцог и так грозно глядел на сына, шепотом обещая, что уж на этот раз надерет уши как следует, чтобы больше не приходилось искать по всем башням магистрата, вместе взятым.

Мы с Анри переглянулись — и тихонько сбежали в домик. В гостиной на диване спал Пьер. Наверное, ему снилось что-то хорошее, потому что он улыбался во сне. Мы не стали его будить, вместо этого пробрались в нашу спальню, заперли дверь — и Анри поцеловал меня так, словно это не мы едва держимся на ногах от усталости, и не мы спасали Гарандию, и много еще «не мы».

— Люблю тебя, — шептал он, покрывая поцелуями мое лицо. — Люблю, родная моя девочка.

— Ты опять хотел оставить меня! — отвечала с укором, запуская пальцы в серые от пыли волосы.

— Но я ведь с тобой.

— Люблю.

И я тоже целовала его усталого, запорошенного пылью, но самого любимого на свете. Анри был моим светом, моим солнцем. Так было всегда — и будет впредь. Никогда и никому не позволю отобрать мое счастье! Мою жизнь!