вечерах в библиотеке, и о том, как вообще-то ей помогали и что сама она, вероятно, осталась бы лежать трупом в подворотне ещё в начале лета, когда они ездили на рудники Твин Шлива. «Да уж», — фыркнул Уильям. Кажется, он вспомнил, как хотел отправить её домой, и Лиз не забыла припомнить ему это, лукаво прищурившись.

— Мы бы нашли кого-то ещё, — парировал тот с маской серьёзности и безразличия. Но Лиз знала, видела по его глазам, что он смягчился к ней. Впрочем, она к нему тоже. Он всё ещё был занудой, но как она могла считать совсем подонком того, кто не раз спасал ей жизнь и ни разу не бросил?

Но её приятным впечатлениям от Уильяма оставалось длиться недолго: когда все стали расходиться, он попросить остаться Макса и Роквуда, и Лиз осталась за компанию, присев на подлокотник кресла и внимательно глядя на троих мужчин.

Уильям будто замешкался и забылся так, что следующий шаг оказался нетвёрдым, напоминая о том, что ходить ему ещё больно.

— Это то, что я хотел бы озвучить без свидетелей, — сказал он наконец. — Я созванивался с государственной коллегией по поводу реликвии.

Макс нахмурился, Лиз тоже насторожилась, а Рок склонил голову на бок, плохо понимая, к чему клонит Уильям.

— Потеря такого важного артефакта не могла остаться без последствий. Да, мы его нашли, но… не совсем так, как хотелось бы. Если то, что кристалл разбит, обезопасит Эмеральдские острова, это прекрасно, но никто не может быть уверен. А потому они приняли решение, — он поочерёдно посмотрел на Макса и Роквуда, — отстранить виновного от его должности.

— Чего⁈ — воскликнул Роквуд.

Макс вперился взглядом в Уильяма, и тот развёл руками:

— Я думаю, это меньшая из жертв.

Лишившись слов, Макс начала головой. И пока Роквуд разорялся так, что наверняка мог слышать весь Гала-о-Фиен, о том, чего вообще эта коллегия думает, какого чёрта она смеет распоряжаться его отрядом и где они, паскуды редкостные, найдут одарённого стрелка, Макс только коротко бросил:

— Ладно.

И, развернувшись, он кивнул ошарашенной Лиз, мол, пойдём. И она пошла, постоянно оглядываясь, и жгучая несправедливости лилась из неё волнами. Уильям не мог их не чувствовать, но он, как и раньше, не подавал виду.

До номера Лиз дошла молча, потому что в голове крутилось столько слов (и часть из них была совсем непечатной), что она не знала, какое вообще подобрать. Уильям был предателем. В коллегии сидели идиоты. Она готова была с новой силой возненавидеть их всех, но, когда Макс повернулся к ней, это абсолютно выбило её из колеи. На его лице она не нашла ни горечи, ни злости, ни обиды. Будто всего эго эмоции сейчас клокотали в ней.

— Почему ты такой спокойный⁈ — воскликнула она.

— А что не так?

Он хлопнул глазами так, как порой делала она: с искренним деланным непониманием.

И Лиз это жутко возмутило.

— В смысле «что не так»⁈ Он тебя только что уволил, а ты на него не злишься⁈

Макс тихо рассмеялся и покачал головой.

— Это всего лишь официальная версия, Лиззи, — сказал он, притягивая её к себе. — Считай, Уилл выгораживает меня перед Роквудом. Я ушёл сам.

Она вытаращилась на него, выворачиваясь из объятий.

— Ушёл? Это… Из-за меня?

Тяжёлое чувство вины рухнуло на неё, как камни с горных вершин. И как бы Макс ни пытался переубедить, что это не совсем из-за неё, что ему нужно восстановиться и что он бы так не поступил, если бы не был уверен — «Да и Рок с удовольствием даст мне вернуться, особенно теперь, когда Уилл выставил всё так, словно это и не я решил вовсе», — Лиз уже не верила. Может, им стоило оставить её в неведении. Злиться на Уильяма было просто и привычно, а думать, что из-за её глупой фразы, брошенной месяц назад, Макс мог потерять работу — совсем не приятно.

***

Перед отъездом Лиз с сожалением отдала Уильяму лунный браслет.

— Распоряжаетесь им разумно, инспектор Айлс.

И он знал, где оставить его лучше всего. Там, где все будут его видеть, но никто не посмеет прикоснуться. Даже он сам. Крошечная вольность, которую он позволил себе по возвращению в столицу. Пока принц Дэнни оценивал шахматный набор, где все фигуры были сделаны вручную в форме лесных зверей из лунных и янтарных камней, Уильям застегнул браслет на запястье её величества.

— Это очень мило с вашей стороны, Уильям, — сказала она, и её мягкие карие глаза блестели.

Уильям взглянул в них лишь на мгновение, боясь навсегда утонуть в них, потерять контроль и сделать что-то лишнее, — и тоже позволил себе улыбнуться.

— Я надеюсь, его величество не будет против этого подарка.

— Мы ему не скажем.

— Папа свой подарок получил, — рассмеялся Дэнни.

Его величество нахмурилась и сказала строго:

— Ваши уши залезли не своё дело, молодой человек.

— Извини, мама. Но ведь это честно, правда? Что Уильям привозит что-то нам всем.

Уильям покачал головой и подошёл к принцу, по-дружески похлопывая его по плечу.

— Честно, ваше высочество, честно. Но о некоторых вещах лучше говорить поменьше.

Дэнни нахмурился, прищурился, глядя то на Уильяма, то на мать, а потом захихикал, как хулиганистый мальчишка, только что совершивший свою величайшую шалость.

— А-а. Я по-онял. Ну-ну.

— Даниэль, иди к себе, — раздражённо приказала её величество.

И всё ещё неуместно весёлый Дэнни, приставив ладонь ко лбу козырьком, побежал прочь из оранжереи, в которой они опять встречались, будто это было их тайным местом, где никто бы не смог их найти среди этих зарослей полуэкзотических широколистных растений, взбирающихся под стеклянный потолок или гирляндами спускающихся к земле. Зеленоватые тени, пляшущие на лицах, на одежде, на полу оранжереи придавали загадочности, таинственности…

— Дэнни умный мальчик, — тихо сказал Уильям, поворачиваясь к её величеству.

— Порой даже жаль, что так, — улыбнулась она.

— Он не скажет, я уверен.

— Конечно. Он ведь не захочет подставлять своего любимого Уильяма.

Её улыбка стала ещё шире, а на чистых румяных щеках заиграли ямочки. Уильям следил за ней постоянно и так редко их видел! Будто искреннее счастье не так часто приходило к ней, и то, что сейчас он стал их свидетелем, заставляло сердце обливаться сладкой негой. Он скучал по её глазам, по её улыбкам, по тому, как звучал её голом. Каждый раз, когда он видел Макса с Лиз, ему казалось, что сам он обделён, волей статуса лишён непонятного и неожиданно необходимого чувства.

— Я действительно был слеп, — вздохнул Уильям и сделал неуверенный шаг вперёд.

Она осталась неподвижной, но слегка прищурилась, ожидая, что он сделает дальше. А он сделал ещё шаг, ещё и взял