— До нас дошли слухи, что Крайнен из Атолла отослал детей Дункана из Шотландии: младшего сына — на острова к норвегам, а старшего Малькольма вместе с сестрой — на юг, под защиту их дяди эрла Нортумбрии, — наклонившись ко мне, сообщил Руари.

— Они не имели права покидать Шотландию, — заявил Map.

— Их близкие заботятся о них так, как считают нужным, — сказала я.

— Надо было убить щенков Дункана, — ничтоже сумняшеся добавил Map.

В ответ раздался гул согласных голосов. Однако кое-кто промолчал. Я тут же вспомнила об обещании, данном мною госпоже Сатен:

— Да как вы смеете!

— Род старого Малькольма должен быть уничтожен точно так же, как он пытался истребить род Боде. И уж ты лучше всех должна была бы понимать это, — Map устремил на меня свой горящий взор.

— Но они уехали из Шотландии, — ответила я. — Крайнен забрал своих внуков из Скона, когда повез тело Дункана на Иону. Мы никогда их больше не увидим.

— До тех пор, пока они не вырастут, — заметил один из танов. — И пока они живы, представляют угрозу для Макбета и для трона Шотландии.

Мой муж задумчиво слушал и тихо закипал:

— Продолжайте.

— Я прихожусь им родней, — заявил мормаер Мирнса, — но и я скажу, что они представляют угрозу, и с ними надо что-то делать, особенно после того, как они оказались под защитой своих саксонских родственников.

— Малькольм и его брат станут воинами и вернутся, — заметил Синил.

— Или останутся в изгнании, — добавил Фионн. — Макбет выслал их.

— Они — дети, — промолвила я. — Что они могут знать о войне?

— Зато их родня многое о ней знает и научит их! — Мормаер Мирнса стукнул кулаком по столу. Собака, лежавшая под столом, вскочила и вышла из зала. — Щенки Дункана вырастут и обретут силу, имея деда в Атолле, дядю в Нортумбрии и убитого отца-короля. — Он снова ударил кулаком по столу. — Им всегда будут напоминать об этом.

— Да, они представляют опасность, — согласился Синил. — Даже девочка. Когда-нибудь она выйдет замуж за воина, который тоже присоединится к общему делу.

— Я знаю Малькольма Разрушителя, — наклонившись вперед, произнес мормаер Мирнса. — Я сражался с ним бок о бок и видел, как он опустошил Кархем и насадил головы противников на пики. Ни они, ни мы об этом не позабыли. Щенки Дункана представляют опасность, и им нельзя позволить вырасти. Старый Малькольм не усомнился бы, если бы они угрожали его будущему.

— Я не Разрушитель, — ответил Макбет.

— Ты из его рода, — заметил старый Мирнс. — И сегодня тебе принадлежит его трон. Он не стал бы обсуждать это на военном совете, а просто сделал бы. Да будь это даже мои дети, я бы заткнул им глотки и утопил.

У меня перехватило дыхание:

— Но старшему из них всего девять лет!

На меня никто не обратил внимания, кроме мужа. С меня было довольно. Я встала и в гробовой тишине вышла из зала. За моей спиной вздохнули с облегчением, чего я не могла сказать о себе.

Я поднялась в свои покои, открыла дверь в комнату, где спал Лулах, и провела рукой по его лбу. Когда он проснулся, я позвала его няню.

— Приведи его в нижний зал, — приказала я.

Через мгновение я вошла туда, держа на руках раскрасневшегося ото сна сына, который тер ручками свои глаза. Я поставила его на пол и положила руку ему на голову.

— Лулаху восемь лет, — сказала я. — Малькольм Дункана ненамного старше. Может этот ребенок представлять угрозу для Шотландии? — Я обвела глазами мужчин, которым хватило мужества встретиться с моим взглядом. — У многих из вас есть дети, и вы следуете учению церкви. И будучи воинами, вы должны защищать свою землю. А теперь соедините все это вместе, чтобы ваше решение было не только мужественным, но и милостивым.

Многие отвели глаза в сторону, хотя кое-кто продолжал смотреть на Лулаха. Я поцеловала своего сына в макушку и отослала его к няне. Однако по дороге Лулах подбежал к Макбету и положил руку ему на плечо, словно желая ему доброй ночи.

— Ступай, — пробормотал Макбет.

Я выждала, пока дверь за моим сыном не закроется.

— Если вы убьете наследников Дункана, — сказала я, — вы разделаетесь с детьми, а не с врагами короны. А каждый ребенок бесценен. — Я прикоснулась к собственному животу, который уже начинал округляться.

— Мы не знаем, в кого превратятся сыновья Дункана, — тихо заметил Синил. — Мы рискуем. И некоторые готовы предпочесть этому риску грех детоубийства.

— Убийство детей Дункана сделает из них мучеников, — заметил Руари. — Короля Макбета сочтут тираном, и многие от него отвернутся. Кто бы ни нанес последний удар, вина все равно падет на Макбета.

— Подобное убийство омрачит наше будущее, а не облегчит его, — сказала я.

Макбет напряженно молчал, позволяя всем высказать свое мнение. Меня переполняла уверенность в собственной правоте. Даже помимо обещания, данного леди Сатен, в этом положении я готова была защищать любого ребенка.

За столом воцарилась тишина. Одни думали о доме, другие — о мести, третьи — об аде. Я ждала.

Наконец Макбет наклонился вперед и положил руки на стол:

— Мы оставим в покое детей Дункана. В данный момент они находятся под защитой своей родни. Когда мальчики вырастут и станут воинами, я разберусь с ними, если до этого дойдет дело. Пока они высланы, и им запрещено ступать на землю Шотландии.

Старый Мирнс откашлялся:

— Нельзя позволять Малькольму Мак Дункану достичь совершеннолетия и стать воином.

— В Шотландии не убивают детей, — ответила я.

— Ты, госпожа, — пробормотал Мирнс, — подписала сегодня смертный приговор своему мужу.

Я ворочалась в постели в ожидании Макбета. И внезапно мне на ум пришла пророческая загадка, произнесенная однажды старой женой угольщика: «Берегись сына воина, пролитая кровь которого сделает Макбета королем».

Неужто она имела в виду юного Малькольма, пролитая кровь отца которого возвела Макбета на трон? Я сдержала свое обещание леди Сатен и сделала все возможное, чтобы ее дети остались в живых. И я решила не обращать внимания на пророчества Уны, подумав, что глупости безумной не стоят того.

«Ты подписала смертный приговор своему мужу», — продолжал звучать во мне голос Мирнса. Я не могла сомкнуть глаз, гадая, неужели я должна была промолчать, когда мужчины собирались убивать детей, которые в дальнейшем могли бы представить для них угрозу? Неужели они были правы, а я нет? Неужели истребление безответной и нежной жизни — это все, чего требовала защита государства?

А если эти щенки со временем станут волками, я познаю всю глубину своих заблуждений.

Король великодушный… примет власть…