Ошибок в очередном диктанте оказалось чуть-чуть поменьше. Но самым главным было не уменьшение ошибок, а то, что в Василии произошла перемена. Раньше его облик выражал порой безысходность отчаяния. Теперь в улыбке и взгляде появились искорки жизни. Он смотрел на учительницу как на могущественную и добрую волшебницу, способную отогнать от него силы зла.

Наблюдая за Василием, Светлана вспомнила давний разговор с его матерью. Она в тот день давала урок у Иголкиных и осталась потом, чтобы повидаться с Ольгой Васильевной. Та задержалась в больнице, а придя домой, бессильно опустилась на стул.

— Вам нехорошо? — вырвалось у Светланы. — Чем могу помочь?

— Света, ничего не надо. Это просто усталость. Я самая счастливая! — был ответ. — Я сегодня видела улыбку тяжелобольного ребенка, который пошел на выздоровление. Это высшее счастье для врача.

Светлана почувствовала, что Василий сегодня улыбался именно так. Загоревшиеся в нем искорки жизни согревали ее теплом и наполняли радостью.

Но скоро пришла новая беда. Вася сидел понурый.

— Светка! Репетиторы по физике и химии оказались порядочными людьми. Они вежливо сказали, что не смогут подготовить меня к экзаменам, и отказались продолжать занятия. Самое обидное в том, что ни тот ни другой не заметили — я начал соображать по их предметам!

Светлана в этот день была в хорошей педагогической форме.

— Вася, — услышал ученик, — это замечательно! Ты теперь будешь самостоятельно заниматься физикой и химией. Это более эффективно. Я тебе немного помогу.

— А ты не обманешь — Тон у Василия был такой же, как у Коли Рябчикова, который опасался, что не получит блесну.

— Да нет! Что ты! Я только познакомлюсь с программой и посмотрю учебники.

Обещание заниматься с Василием было со стороны Светланы самонадеянным поступком. По физике и химии она была подготовлена неважно и справлялась с этими предметами в школе главным образом благодаря помощи своего дяди Степана. Дядя Степа был сластена и шутник. Однажды, когда девочка-племянница пожалела для него конфету, он заявил:

Светлана, ты

Не дала мне конфеты.

Нет тебе удачи,

Решай сама задачи!

С задачкой по физике Светлана не справилась и получила двойку. В дальнейшем отношения с дядей наладились. В результате в аттестате зрелости его племянницы по точным наукам стояли приличные отметки, но это были только четверки.

В отличие от вредной девчонки Василий успевал по физике и химии и заработал по этим предметам по окончании школы пятерки. Его знания по химии превышали ученический курс. Василий с увлечением занимался в школьном кружке и даже удостоился премии на городской химической олимпиаде школьников.

Светлана чувствовала, что, слушая ее не очень уверенные объяснения, Василий видиг ошибки и вспоминает свое былое величие. Учительница путалась, а ученик крепчал. К нему все усиливающимся потоком возвращались законы физики и химические формулы — все достояние, которым он владел пять лет назад. Светлане казалось, что перед ней предстал молодой и всесильный бог, которому нипочем и сила тяжести, и лабиринт таблицы Менделеева. Он жонглировал бензольными кольцами, не боялся кислот и щелочей, пропускал через себя электрический ток и в момент расправлялся с задачками. Благополучнее стало и с грамматикой. Он был сильным, быстрым и яростным и светился огнем разума. Светлана радовалась, что возрождение этого существа было делом ее рук, ее творением.

Ученик стал преуспевать в занятиях. Пора было браться за него самого. Учительница не могла примириться с тем, что в речи Василия проскальзывали словечки вроде «отваливаем», «задрыга», «шушера», «шмон», «сука», «придурки»… Обычно они незаметно и словно естественно включались во фразы. Как-то после урока Василий начал со знанием дела рассуждать об Овидии, задумчиво читал его стихи и вдруг заявил, не изменяя тона:

— Самое удивительное, что эта древняя римская сука знала про все человеческие душевные движения! — Поймав удивленный взгляд Светланы, он, похоже, немного смутился.

Иногда на жаргонные слова падал акцент. Тогда за ними поднимались кипящие страсти. Пришло время отучаться от этой словесности.

— Вася, — начала наступление Светлана, зная, что он дорожит своими успехами и стремится как можно скорее достигнуть совершенства, — ты стал делать меньше ошибок, но дальше не сдвинешься с места, пока не начнешь говорить и думать по-русски.

— О чем ты? Разве я чурка?

— Ты говоришь не на русском языке, а на диалекте, пропитанном отвратительным жаргоном. И мысли твои ему соответствуют!

— Нашла диалект! Он создавался тридцать лет, — с Василием было трудно спорить. — Им пользуются миллионы и миллионы лагерников. Несколько поколений. Это целая цивилизация.

Но и учительница была совсем не проста.

— Речь идет о практической стороне дела! Ты хочешь научиться правильно писать по-русски? Тогда отказывайся от своей «цивилизации»! Она чужда духу и строю литературного русского языка. Он возвышенный, чистый и добрый. А твоя словесность замешена на грязи и пропитана ненавистью. — Светлана не могла забыть ожесточения Василия, готового броситься на мать Коли Рябчикова. — Ненависть бесплодна. Она ничего не создает, а человека, ее несущего, испепеляет.

— Света, я понял все! — Он сжался, словно страдалец, стремящийся выдержать приступ нестерпимой боли. — Попробую! С тобой не буду!

Больше она не слышала от Василия грубых слов.

Василий не постиг еще многого, но его уже ничто не могло остановить. Он был неистов. Светлана знала, что ученик занимается сутками, почти не спит и по нескольку дней не выходит из дома. Иногда он вылезал из берлоги и бежал к товарищам советоваться. Его постоянным консультантом стал дядя Степа. Инженер, несмотря на шумливость и вечные прибаутки, был толковым педагогом и быстро разрешал сомнения Василия.

Светлана после занятий часто задерживалась у Иголкиных. Она проводила время в семье — читала, пила вместе со всеми чай, разговаривала с Ольгой Васильевной и помогала ей по хозяйству. Порой из смежной комнаты, где сидел за учебниками Василий, доносилось:

— Светлана, Света!

Потом он на минуту показывался. Следовало шутливое замечание, или выражался восторг по поводу решенной задачки. Во время чаепития она получала совет, что надо подналечь на варенье, или узнавала новую необычную историю.

Василий говорил так, словно учительница была для него центром вселенной. Его негромкий голос звучал именно на той волне, которая быстрее всего достигала Светлану и трогала ее сердце. Порой ей не хотелось уходить из дома, не услышав еще раз:

«Светлана, Света!»

Мужчине нужна подруга

Однажды к Василию во время занятий нагрянули гости. Пришли два школьных товарища с неизвестной девицей и Татьяна с подругой. Друзья Иголкина недавно окончили университет — один филологический, а другой исторический факультет. Спутница Татьяны,