Прежде всего шпага… Даже сидя в кресле, он не расстался с ней. Но ножны располагались там, где им и положено быть — с правой стороны. Застежки на камзоле тоже находились на своем месте.

Тем не менее сходство с портретом было поразительным, и если там был изображен именно этот человек, то, похоже, художник пользовался зеркалом…

— Присаживайся, Симар, давненько мы не встречались. — Эти слова относились не ко мне, и в следующую секунду я, наконец, увидел своего преследователя. Он вышел из-за моей спины и, не обращая на меня ни малейшего внимания, словно я был предметом мебели, прошел к столу.

Теперь у камина сидели два человека, похожих друг на друга как две капли воды. Налив себе кубок вина, тот, что пришел после меня, проверил его цвет и медленно, как это делают знатоки, просмаковал первый маленький глоток.

— Твоя знаменитая мадера, Рамис, урожая двести второго…

— Я ждал тебя и приготовил наш любимый напиток.

— Выходит, ты знал, что нам сегодня нанесут визит?

— Конечно, я знал. Я всегда это знаю. Предчувствия, сны… Не так уж часто находятся смельчаки, способные добраться до этой комнаты. Так что сегодня нам предстоит отменное развлечение.

Они говорили обо мне так, словно меня здесь не было, но, несмотря на угрозу, прозвучавшую в последней фразе, я почувствовал, что исчез, сменившись гневом, предательский страх, сковывающий меня с того мгновения, как портрет за моей спиной ожил.

— Послушайте, господа! Вам не кажется невежливым держать гостя у двери и не предложить ему присесть?

Ответил Рамис, тот, у которого шпага висела с правой стороны. Похоже, он был главным в этой парочке близнецов.

— Отнюдь нет… — произнес он, по-прежнему даже не оборачиваясь. — Вы ведь незваный гость. Как это там у вас говорится? «Незваный гость хуже татарина». Кстати, кто такой этот татарин?

— Татарин — очень нехороший человек, — произнес я, усаживаясь за стол безо всякого приглашения, благо там оказалось еще одно свободное кресло.

— А вы, однако, нахал, сударь! — произнес Рамис, улыбнувшись уголками губ. Улыбка не коснулась глаз, они смотрели на меня холодно и изучающе.

Его лицо производило весьма неприятное впечатление прежде всего из-за своей неестественной, алебастровой бледности, а также потому, что глянцево-черные усы и брови казались искусственными, приклеенными к какой-то маске.

— С кем поведешься…

— Что он имеет в виду? — спросил Симар.

— Пословица такая. Наш гость любит пословицы и хочет сказать, что общение с нами вредит его манерам.

— Может быть, мне его уже можно зарезать?

— Успеешь. Надо сначала пообщаться с человеком. Так с чем вы к нам пожаловали?

Предложение Симара подействовало на меня иначе, чем рассчитывали мои собеседники. Страх, неуверенность — все исчезло. Беседа стала походить на дешевый водевиль, а я шел сюда не для того, чтобы участвовать в любительском спектакле.

Возможно, эти двое и представляли определенную опасность, но вряд ли они могли говорить от имени Гифрона — скорее всего это его очередные куклы, опоенные наркотиком. Все же такое предположение следовало проверить. Я обязан был хотя бы попробовать. В конце концов, раз уж я здесь и вместо ожидаемого серьезного контакта мне подсунули этих двух клоунов, я должен извлечь из сложившейся ситуации хоть какую-то пользу.

— У меня много вопросов. Но не к вам. К вашему хозяину.

— Ишь куда хватил! С чего это ты решил, что он станет с тобой разговаривать? У него есть дела поважнее!

— Может, мое дело и есть самое важное.

Я взял со стола кубок, наполнил его из графина, пригубил и сразу же поднялся. Все это время прищуренные глаза Рамиса внимательно следили за каждым моим движением.

— Вино у вас отменное, а вот что касается остального… Золотое правило знаете?

Оба уставились на меня, и по всему было видно, что золотого правила они не знают.

— «Не делай другому того, чего не хочешь себе самому». Передайте это вашему хозяину. А то он доиграется со своим наркотиком. «Феникс» — это еще не вся Земная федерация.

— По-моему, он нам угрожает! — сказал Рамис, все еще не поднимаясь из-за стола.

— Ты прав! Редкостный наглец! Пора его проучить, — подытожил нашу беседу Симар. Он был уже на ногах, и его левая рука лежала на эфесе шпаги. Я потянулся было к кинжалу, но остановился на полпути.

Мое оружие — не чета его жалкой шпажонке. Но если я хотел добиться от своего визита какого-то результата, если я вообще хотел выбраться отсюда, мне самому следовало придерживаться золотого правила.

— У меня нет вашего оружия, господа, и если вы собираетесь устраивать честный поединок…

— Оружия здесь достаточно. Выбирай любое. Я подожду.

Только теперь я окинул комнату беглым взглядом, отмечая все детали, которые могли иметь значение в предстоящем поединке. Окон в этом помещении, как и во всех других залах, не было. Рассеянный свет лился сверху. Казалось, светился сам потолок. И этого света было вполне достаточно.

Горящие свечи на столе служили еще одной декорацией. Симар был прав оружие в каминной имелось. На толстенных гобеленах с охотничьими сценами висели шпаги, арбалеты, мечи, короткие тяжелые тесаки, был даже древнерусский пернач с короткими стальными перьями на круглой головке.

Мне предстоял непростой выбор. В фехтовании я полнейший профан и вряд ли сумею стать достойным противником своему неожиданному врагу. Кстати, зачем ему понадобился этот поединок? Он хорошо разыграл возмущение, но мои слова лично к нему не относились. Воспользовался поводом, чтобы развлечься? Он все время рвался в драку…

Я подошел к гобелену и остановился в раздумье. Конечно, моя реакция, отточенная в спортивных рукопашных схватках без оружия, сослужит мне неплохую службу. Но этого недостаточно, чтобы противостоять противнику, вооруженному шпагой, к тому же он левша, что еще больше осложнит поединок. Я не должен раздумывать слишком долго, чтобы не дать повода истолковать мою нерешительность как трусость.

В рукопашной схватке первостепенное значение имеет психологический настрой, моральное подавление противника.

Наконец я остановил свой выбор на перначе. Его общая длина была сантиметров на десять короче шпаги. Зато стальные перья давали мне возможность захватывать лезвие шпаги, а если повезет, то и сломать его. Может, именно это оружие позволит мне реализовать преимущества быстрой реакции.

Симар был явно доволен моим выбором и не скрывал торжества, демонстрируя свою мертвую улыбку и заранее предвкушая победу.

Я еще не успел встать в позицию, когда он бросился на меня с такой скоростью, что я едва ушел от смертельного удара, направленного мне в грудь. Его реакция оказалась намного быстрее, чем я предполагал. Это странное создание, сошедшее с портрета, представляло для меня сплошную загадку. Он двигался легко, словно тень, перемещаясь с места на место, и я едва успевал уворачиваться от града сыпавшихся на меня со всех сторон ударов. Его шпага мелькала столь стремительно, что о захвате я мог только мечтать. Пару раз мне удалось поймать ее лезвие между перьями, но каждый раз оно уходило в сторону, прежде чем я успевал повернуть пернач.