— Вы тогда поссорились?

— Нет, тогда он мне был очень благодарен. Вот с благодарности этой все и началось.

— Расскажешь? — спросила тихо, не отрывая взгляда от потемневших зеленых глаз.

«Ну же, ведь тебе самому это нужно не меньше!»

— Я тогда занимался не столь благородным делом, как сейчас, — начал он, присев на мою койку и смотря перед собой. — Участвовал в одном весьма интересном проекте: вместе с другими учеными разрабатывал для спецслужб методику мягкого влияния на человека. Представь, что ты можешь добиться нужных тебе реакций, эмоций, чувств — вплоть до полного подчинения — у кого захочешь, да так, что твои объекты и подозревать не будут, что кто-то им в этом помог… Заманчиво, правда? Это был весьма многообещающий проект. Теперь его свернули, и можно обсуждать его вполне открыто. В качестве подопытных у нас были добровольцы из числа заключенных. Так вот… первым шагом в этой методике, независимо от конечной цели, было добиться от подопытного чувства благодарности в отношении себя. Не важно каким образом. На это потом понемногу навинчивалось все остальное.

— Нет… Нет-нет-нет… — я обхватила руками голову, уже догадываясь о том, что сейчас услышу..

Мир смотрел на меня внимательно. В глазах его промелькнула такая боль, что все слова застряли в горле.

— Знаешь, — произнес он после продолжительного молчания, — я ведь не сразу понял, что делаю. Шаге на третьем или на четвертом только. А когда понял, сначала испугался, конечно. Но потом подумал: «Почему бы и нет? Я в любой момент могу все прекратить». Там-то у нас все медленно двигалось: проверки и перепроверки, отчеты, бюрократия… А здесь такая возможность посмотреть, как оно все вживую, по-настоящему. Я же на сто процентов был уверен в успехе. Идиот..

Поначалу все шло, как нельзя лучше. Ли стал больше мне доверять. То есть, он и раньше, конечно, доверял, но тут все вышло на совершенно новый уровень. Я многое о нем не знал, он оказался интереснее, многограннее, чем мне до этого представлялось. Как специалист я был совершенно очарован, и не смог остановиться. Потом он начал больше ко мне прислушиваться, почти перестал со мной спорить, был готов сорваться куда бы то ни было по первому же звонку. Я добрался до того шага, где нужно было постепенно, по чуть-чуть замещать воспоминания, когда он обо всем догадался. Спросил прямо: «Что происходит, Мир? Что ты со мной делаешь?». Я не смог ему соврать.

Он выслушал меня, потом подошел, наверное хотел ударить, но не смог… на стадии, до которой он дошел, это практически невозможно. Тогда он долго, невозможно долго, смотрел мне в глаза — я навсегда запомнил этот взгляд, — а потом просто вышел за дверь, все так же молча. И прекратил со мной всякое общение. Я, как ты понимаешь, не настаивал.

А потом проект закрыли.

— Почему?

— Выяснилось, что у этой методики есть весьма неприятный побочный эффект, — криво улыбнулся Мир, — она почти одинаково влияет и на объект, и на того, кто ее применяет. Так что последствий своего вмешательства я тоже хлебнул с лихвой.

— Что ты наделал, дурак ты эдакий? Что ты натворил? — шептала я, убирая с лица прилипшие к мокрым щекам волосы, — Он же тебе доверял! Ты не просто предал его… Ты его уничтожил, о колено переломил. И зачем, Мир, для чего? У тебя и так не могло быть друга вернее.

— Ты права, — так безжизненно согласился блондин, что я сразу осеклась, — оправдания мне нет.

— И что теперь делать? Можно как-то снять эту твою привязку?

— Технически можно, я не успел сделать ничего непоправимого. Привязки там, кстати, как таковой нет, есть заложенные паттерны. Их можно изменить или проработать. Проблема в другом. В сопротивлении.

— Он никого к себе теперь не подпустит, — поняла я.

— Да. И блокирует все, что может вывести его из равновесия. У него сильная воля.

«На которой он и держится… Свет мой, душа моя, как мы можем тогда тебе помочь?»

— В нашем случае оптимальным вариантом будет оставить его в покое и как можно реже показываться ему глаза, — словно услышав мой вопрос произнес Мир, — за три дня мы все равно ничего не изобретем, только хуже сделаем.

— Ты можешь хотя бы извиниться, — начала я.

— Я бы так и сделал, будь мы внизу. Но он капитан корабля, который в данный момент совершает рейс. Если его накроет прямо здесь, Дея… — мой собеседник развел руками, — В общем, с облегчением своей души я лучше повременю.

— А тебя тогда самого не накроет? — с беспокойством поинтересовалась я.

— Неужели это тебя волнует? — усмехнулся Мир.

— Волнует. Не, поверишь, но вы мне оба дороги.

Непутевый, но дорогой друг смерил меня странным взглядом.

— Ты меня пугаешь, — сказал он наконец, — Помнить я тебя не помню, но воспринимаю примерно как назойливую младшую сестру. Это что, какая-то новая техника?

Ага, новейшая разработка от Медеи Сергеевны, все срочно берите на заметку: поживите вместе пару-тройку месяцев, вляпайтесь по уши в государственные интриги, прогуляйтесь в Бездну к ракшам, потом перенеситесь в другой мир — и вуаля..

Только я хотела ответить, как раздался стук в дверь. На пороге обнаружилась та самая Рита — помощница капитана. Она окинула нас профессиональным благожелательным взглядом, и, вежливо кивнув блондину, произнесла:

— Ваша каюта готова, следуйте, пожалуйста за мной. Мисс Рин-Стокк, — кивок и в мою сторону, — вас просят пока не покидать каюту.

— Хорошо, — согласилась я. Кто просит, можно и не спрашивать.

Когда дверь за нашим космическим «зайцем» закрылась, оставив меня в полном одиночестве, я опустилась на свою койку и, прикрыв глаза, постаралась все еще раз обдумать.

Мир меня не помнит, но сны видит, и волчок у него ассоциируется исключительно с Ликом. Выводы делать, конечно, рано, но на проводника он пока не похож.

Лик… Он точно мог бы что-то вспомнить. Я же видела, как остро он отреагировал на ключевую фразу. Может, и меня бы узнал, если бы позволил себе это.

«Как же ты живешь, радость моя, боль моя, не позволяя никому к себе приблизиться, не доверяя ни памяти своей, ни чувствам? Ты, который, во всех мирах был так в себе уверен. Что за напасть такая? Ну, Мир, экспериментатор фигов… надо же так подгадить, будто нарочно! Или… — я даже на ноги вскочила от пришедшей мне в голову идеи, — или это вовсе не случайно?»

Мысль свою я додумать не успела, потому что в этот момент в каюту влетела Веда, взъерошенная, с глазищами в пол-лица и