Мы покидаем сцену под бурные аплодисменты. Снова оказавшись за кулисами, я пробираюсь сквозь толпу горничных, не обращая внимания на удивленные взгляды девушек, и бросаюсь в зал в чем была, в крохотной облегающей золотой сорочке. По крайней мере, в таком виде мне, если что, будет легче убегать, чем в узком неудобном платье ципао.

Кто-то окликает меня по имени, и я оборачиваюсь.

За мной следом спешит Аоки.

– Что с тобой? – задыхаясь, спрашивает она. Ее лицо еще горит после танца. Она лучится радостью, выглядит… настоящей королевой.

Я обхватываю ее за талию, притягиваю к себе.

– Я тебя люблю, – говорю я подруге на ухо.

Она отшатывается.

– Леи, что на тебя нашло?

Я вымученно улыбаюсь.

– Ничего. Просто хочу скорее пожелать Королю счастливого Нового Года.

– Но…

Я убегаю от нее раньше, чем она заметит слезы, готовые брызнуть из глаз.

Король все еще стоит на балконе, вокруг него возится слуга, поправляя его праздничный наряд. Я медленно приближаюсь, стараясь придать лицу спокойное выражение и скрыть истинные чувства. Король видит мое приближение, и его взгляд становится жестким. А потом он взмахом руки отсылает слугу. За его плечом стоит Наджа, которая подозрительно щурится при виде меня. Генерал Ндезе тоже неподалеку, но сейчас он слишком занят – кокетничает со стайкой дворцовых наложниц, которые хихикают в ответ на его грубые шутки. Я вижу облако шелковых черных волос, разметавшихся по обнаженным плечам: Зелле – она главная среди его собеседниц. Она запрокидывает голову, мелодично смеясь, и коротко встречается со мной взглядом. То ли мне кажется, то ли она и впрямь чуть заметно кивает мне головой.

– Леи-чжи, – вальяжно приветствует меня Король, когда я подхожу совсем близко. Его позолоченные рога сверкают в свете фонариков.

Я кланяюсь.

– Мой Король, надеюсь, вам понравилось представление? Пусть даже нам и не удалось поразить вас нашей наготой, которую вы уже столько раз видели в собственных покоях…

Его улыбка становится еще более напряженной.

– Возможно, даже больше раз, чем ты думаешь, – отзывается он холодно. – Но чрезвычайно приятно наблюдать за реакцией окружающих, которые все до единого до сегодняшней ночи были лишены такого удовольствия. Жаль, – добавляет он низким голосом, напоминающим рычание, – что твоей любовницы сегодня нет среди нас.

Сердце пропускает несколько ударов.

Я поднимаю брови, стараясь унять дрожь в голосе.

– Простите, мой Король, я не в силах понять, что вы имеете в виду. Мой единственный любовник сейчас стоит здесь, предо мною, – я приближаюсь еще на шаг и касаюсь его груди ледяными пальцами.

Краем глаза я замечаю, что Наджа подается вперед. Но останавливается, когда Король поднимает руку.

Я не отвожу от него взгляда.

– Простите, мой Король, что в ночи нашего уединения я не была с вами достаточно честной. Я… я попросту боялась. Должна признать, что сначала я и вовсе не желала такого образа жизни. Но после нашей первой истинной ночи вдвоем, после первой близости мои чувства полностью переменились. И мои… желания. – Я перемещаю руку к своей собственной груди, прижимая ладонь к сердцу, потом опускаю ее ниже, еще ниже, вдоль живота – пока она не останавливается на треугольнике между бедер.

Он молча следит за моими движениями.

Я поднимаю пальцы к губам, легко целую их. Горло саднит.

– Прошу вас, – шепчу я умоляюще. – Не могли бы мы с вами ненадолго уединиться? Чувства переполняют меня. Я должна открыть их вам, единственному, кто может их утолить, мой Король.

На краткую секунду я думаю, что это не сработает. Голова идет кругом от этой мысли: если сейчас не получится, то что же делать?

Но губы Короля разъезжаются в ленивой улыбке.

– Я знал, что в конце концов ты войдешь во вкус, Леи-чжи, – он расправляет плечи и берет меня под локоть – чуть крепче, чем я ожидала. – Давай прогуляемся по саду. Это достаточно уединенное место.

Он разворачивается и ведет меня по лестнице вниз, за ним спешит несколько слуг и охранников, но он отмахивается от них.

Наджа заступает ему путь.

– Мой Король, позвольте…

– Оставь нас, – рычит он, и она отходит в сторону.

Мы спускаемся по ступеням, я оглядываюсь через плечо и вижу белую лису, которая смотрит нам вслед ледяными серебряными глазами. Даже когда мы сворачиваем за угол, я все еще чувствую спиной ее взгляд, как холодный лунный свет сквозь облака.

Король уводит меня в глубину темного сада. Здешние сады куда более густые и дикие, чем обычно принято в Хане, кроны огромных баньянов и багряников переплетаются у нас над головами, образуя свод, сквозь который с трудом проникает свет звезд. Дорожку под ногами освещают далекие отблески дворцовых фонарей, тени чередуются с озерцами света. Розовые листья гибискуса, цветы магнолии, синие орхидеи, красный жасмин… Мы идем по тропе к озеру, заросшему огромными кувшинками. Их сладкий медовый запах наполняет воздух. Каждая кувшинка слегка мерцает, как живая звезда, посреди темных листьев, и я чувствую исходящее от них легкое тепло магии.

Король бросает на меня взгляд.

– Нравится?

– Они прекрасны, – искренне отвечаю я.

Он до сих пор не отпустил моей руки. Мы приближаемся к кромке воды, и он притягивает меня к себе, свободной рукой берет за подбородок.

– Прекрасны, говоришь? – шепчет он, улыбаясь, и на миг я думаю, что сейчас он меня поцелует.

А потом его улыбка превращается в злобный оскал.

– Прекрасная маленькая лгунья, – выплевывает он мне в лицо.

Я отшатываюсь, как от удара.

Пытаюсь отстраниться, но его хватка слишком крепка.

– Что… что вы имеете в виду, мой Король? – лепечу я. Но не успеваю договорить – его пальцы смыкаются у меня на горле. С ревом он вздергивает меня в воздух, поднимая над водой. Стайка птиц, щебетавших на берегу, с паническим шумом поднимается и улетает в ночное небо.

– Я имею в виду, что знаю о тебе правду, Леи-чжи, – хрипит Король. – А ты как думала? Что меня так просто обмануть? Я Король, я всех вас вижу насквозь!

Я задыхаюсь, тщетно цепляясь за его руку. Со стороны павильона доносятся звуки веселой музыки, она пульсирует у меня в ушах в такт тугим молоточкам крови, в такт тяжкому дыханию Короля.

– Грязная шлюха! Как же вы отвратительны, девки, которые готовы раздвинуть ноги перед любым ничтожеством! Или это дает вам почувствовать себя желанными? Любимыми? Набить себе цену? – он заходится хриплым хохотом, который отдается в моих костях. – Впрочем, неважно. Причины меня не интересуют. Меня интересует только наказание.