– Я не уверен. Но предупреждаю даже вас, чтобы вы держались подальше от тех, с кем я общался прошлой ночью. Воздух, которым они дышат, ядовит, и они сами его создали. Переулки, по которым сегодня утром вел меня присланный вами мальчишка, пахнут гораздо приятнее.

– Я вижу, что вы пытаетесь решить серьезные проблемы, доктор Уотсон. Я хотел бы вам помочь – теперь, когда приближается время моей смерти.

Я не верил своим ушам: Клей пошутил! Это было столь невероятно, что я действительно чуть не рассмеялся.

– Единственная помощь, которую вы можете мне оказать, – заявил я, – это определить, жив Шерлок Холмс или нет. Теперь мне кажется, что только у вас достаточно возможностей, чтобы обнаружить истину.

– Вы на самом деле просите меня об этом, доктор?

Похоже, я провалился в сон прямо посреди разговора, но вроде бы ответил утвердительно.

– Пока поспите, доктор Уотсон. Мой экипаж может оказаться одним из последних убежищ для вас в Лондоне. Поспите, а я в период вашего забытья проведу вам экскурсию по таким частям города, о которых вы и подозревать не могли в период бодрствования.

Под эти слова, произнесенные странно успокаивающим тоном, я погрузился в глубокий сон, который мне требовался. Экипаж качался, как колыбель.

Когда я проснулся примерно три часа спустя, Клея рядом уже не было. Возничий сказал мне, что хозяин давно ушел, а затем вручил мне записку от него:

Доктор Уотсон!

После исчезновения единственного равного мне противника из моего непосредственного окружения я чувствовал себя вялым и апатичным. Мне нужны регулярные конфронтации с достойным врагом. Я не уверен, что когда-нибудь найду искомое в отсутствие Холмса.

Поэтому я решил исполнить Вашу последнюю просьбу и сейчас занимаюсь организацией поездки на Бермуды. Я собираюсь туда лично, чтобы посмотреть, что удастся раскопать. Конечно, мои люди, остающиеся здесь, сделают все возможное, чтобы выяснить хоть какие-то факты, которые также помогут раскрыть тайну.

Вам нечего бояться, пока я снова не свяжусь с Вами. Если Вам что-то потребуется, Вам следует обратиться к мистеру Полу Франку. Он адвокат, и Вы найдете его на Денхолм-стрит. Он будет знать, кто сможет лучше всех помочь Вам. Я оставлю ему все указания насчет Вас.

Я предвкушаю этот новый вызов с гораздо большей радостью, чем что-либо другое на протяжении многих лет, и я благодарю Вас за это, доктор. Пожалуйста, передайте мои наилучшие пожелания миссис Уотсон и Вашему сыну.

Удачи, доктор Уотсон, нам всем.

Записка была подписана просто: «Клей».

Я смотрел на нее в полном неверии, и тем не менее меня грела надежда что-нибудь узнать о судьбе Холмса. Но я понимал, что какое-то время придется подождать.

Затем я подумал о странном стечении обстоятельств – а что будет, если Клей добьется успеха и найдет Холмса живым? Может, мне удастся сделать их союзниками каким-нибудь способом, который пока не приходит мне в голову? Какое это будет благо для человечества: Холмс и Клей работают вместе!

Я убрал записку в карман и попросил отвезти меня к своему дому. Когда мы подъезжали, я наконец увидел шумную толпу гончих из служб новостей у себя на пороге. Я был не в силах с ними сражаться и попросил отвезти меня в клуб «Диоген», где, как я знал, я найду Майкрофта Холмса.

Брату моего дражайшего друга я объяснил, что пока не могу сообщить ему всю информацию о Шерлоке, потому что правительство попросило меня этого не делать. Майкрофт согласился подождать, а затем поинтересовался, какие из вещей Холмса я хотел бы получить.

Я попросил оставить мне одну из его знаменитых охотничьих шляп с козырьком и несколько трубок. А затем я решил взять еще один предмет, который Шерлок всегда использовал, чтобы нарушить мое спокойствие: его адскую скрипку. Сам не знаю, откуда пришло это решение. Может, дело в том, что из всех вещей прославленного детектива именно эта сочеталась со всеми аспектами его сложного характера. И при этом диссонировала, должен добавить.

Майкрофт напомнил мне, что скрипка работы самого Страдивари, но понял, что мой выбор не связан с денежной стоимостью предмета, и пообещал вскоре все прислать. Мы пожали друг другу руки, и я решил отправиться домой и разобраться с безумной толпой, которая запрудила нашу улицу и грозила испортить мои отношения с соседями.

12 августа 1919 года

Мне потребовался чуть ли не месяц, чтобы дописать этот дневник, и пока я не получил от Клея никакой информации о Холмсе. Хотя я связывался с мистером Франком, ничего узнать не удалось, потому что даже сам мистер Франк не получал сообщений ни о чем. Или он так утверждает, но я верю его словам.

Рейли не проявлялся. Я не представляю, жив ли он. И в любом случае я никак не могу связаться с царской семьей.

Адмирал Ярдли снова несет вахту в море. Однако мы с ним и с сэром Томасом Престоном проводим много времени вместе с тех пор, как я их познакомил. Их отношения – это отношения отца, лишившегося сына, и сына, лишившегося отца. По мере сил они возмещают друг другу эти потери. Они – прекрасные люди.

Что касается меня самого, Элизабет и Джона, то с нами все в порядке. Публикация моего рассказа о кончине Клея под названием «Ноги из глины» оказалась успешной. Однако теперь общественность требует отчета о многочисленных делах Холмса, которые еще не были описаны. От меня хотят и рассказа о его участии в секретной военной миссии, но я заявляю, что она все еще остается тайной. Эти рассказы – единственный способ, которым я могу представлять моего друга живым.

Кстати, между последней страницей этого дневника и задней обложкой ты, мой потомок, найдешь конверт, который запечатал лично Холмс в начале войны и отдал мне на хранение. В нем подробно описаны его размышления о ходе боевых действий и, как он утверждал, неизбежном окончании. Я бы открыл его сам, но при виде каракулей, начертанных рукой моего дорогого друга, я только расстроюсь, а мне это совсем не нужно. Зная Холмса, я понимаю, что в этом вопросе он, конечно, тоже оказался прав.

Не знаю, каким будет мир семьдесят пять лет спустя – и даже семьдесят пять дней спустя, – но я всем сердцем молюсь за своего сына Джона, за маленького Сиднея и за всех детей мира, чтобы не было повторения безумия этой войны.

Используй информацию, которую я только что тебе предоставил, с умом. Я знаю, что ты так и сделаешь.

Я желаю тебе здоровья, счастья, процветания и мира.

Прощай.

Наконец я закончил читать дневник деда. Я так увлекся, что не заметил, как ночь постепенно перешла в день. Я начал чтение за письменным столом Криса Уайетта и так и сидел там, словно Крис привинтил меня к креслу болтами.

Я закрыл дневник, откинулся назад и прижался спиной к высокой мягкой кожаной спинке. Потом я вынул конверт и посмотрел его на свет. Предполагаю, что это было просто рефлекторное действие, потому что я боялся его открывать. Ведь внутри был документ, подписанный самим Шерлоком Холмсом свыше семидесяти пяти лет назад. Теперь мне предстояло прочитать текст, утерянный для мира на протяжении всего этого времени. О содержимом не знал даже мой дед.