— Полина! — окликнул девушку Серов, стараясь отвлечь от мрачных мыслей.

— Да, я здесь, я никуда не уходила, — она натянуто улыбнулась и вдруг рассмеялась и попросила: — Возьми вина, я выпью бокал! Только не очень крепкого.

Официант мигом принес заказанное. Полина, взяв бокал за ножку правой рукой и положив подбородок на тыльную сторону левой кисти, заглянула Сергею в лицо.

— Ты не боишься? — ее пухлые губы коснулись вина в бокале, словно целуя, и Серов представил, как она могла бы прикоснуться губами к его губам.

— Чего?

В горле у него слегка пересохло, и есть совершенно расхотелось. Ему хотелось подхватить на руки сидящую напротив женщину, покрыть ее всю поцелуями, зарыться лицом в золотые кудри и предаться безумству любви.

Нет, наверное, они сумасшедшие, и он и она! А он в особенности.

— Вот этого! — Полина поставила бокал на стол и показала на свой зеленый глаз. — Не боишься?

— Твоих разных глаз? Почему я должен их опасаться?

— Зеленый глаз — «глаз ведьмы»! — она улыбнулась, и ему вдруг показалось, что за этой улыбкой стоит такая пропасть лет! Что эта улыбка досталась ей от Евы, уговорившей Адама попробовать райское яблочко с древа добра и зла. Наверное, все женщины в чем-то колдуньи и ведьмы?

— Так говорила моя мама, — Полина погрустнела, но тут же встряхнула головой, рассыпая по плечам волосы. — «Глаз ведьмы» может погубить.

— Нет, я не боюсь, — помедлив, ответил он.

— Может быть, зря? Хотя, чего тебе бояться? Скоро все закончится и останутся лишь воспоминания, в том числе и о сегодняшнем дне. Все определено заранее, и мы невольники Судьбы.

— В чем-то да, но в остальном — нет.

— Тогда за свободу! — она сделала большой глоток вина и решительно отставила бокал в сторону.

Больше они к этому разговору не возвращались. Обсуждали нашумевший фильм, потом заговорили о живописи и быстро сошлись на том, что оба совершенно не понимают модернистских направлений и предпочитают старые добрые школы, вроде голландцев или русских классиков.

После обеда Полина попросила покатать ее по городу — просто так, без всякой цели — и, устроившись на заднем сиденье, свернулась там калачиком, как кошка. Разве только не мурлыкала от удовольствия.

Однако когда он решил, что Полина задремала, она вдруг приподнялась, взглянула в окно и разочарованно протянула:

— Уже домой? Я не хочу!

— Куда прикажете? — шутливо спросил Сергей.

— В парк! Мне так давно хочется прокатиться на карусели.

Он послушно свернул к парку, и они подошли к сияющей огнями большой карусели, установленной неподалеку от входа. Играла музыка, у детишек горели от восторга глаза, как это бывает только в детстве, когда вся жизнь кажется сплошным праздником.

— Я куплю билеты. — Серов хотел отойти к кассе, но Полина уцепилась за рукав его куртки и отрицательно мотнула головой.

— Не нужно.

— Почему? — удивился он. — Ты боишься, что закружится голова?

Кстати, не закружилась бы она у него самого, не то как потом добираться до дому? И так сегодня навалилось столько всякого.

— Нет, я боюсь разрушить мечту, — тихо ответила она и, как потерянная, потихоньку побрела обратно к машине.

До ее дома они ехали молча. Впрочем, особенно поговорить некогда: минут через десять были уже на месте.

— Проводи меня, — выходя из машины, попросила Полина, и у Сергея почему-то бешено заколотилось сердце.

Он взял ее под руку и, чтобы в голову не лезли разные мысли, попытался сосчитать число шагов до дверей подъезда, но сбился, решил развернуть ее к себе и сказать, что она начинает его мучить и что если в ней есть хоть капля…

— Не надо, — она сама обернулась к нему и приложила к его губам кончики пальцев.

Потом приподнялась на цыпочки и быстро поцеловала его, коснувшись обветренных, слегка шершавых губ Серова своими горячими мягкими губами, разбудившими в нем бурю желаний. Он хотел обнять ее, прижать к груди, погладить по рыжим кудрям, но Полина ловко выскользнула из кольца его рук и скрылась за дверью…

Заснул Сергей не раньше половины третьего — воспоминания о поцелуе Полины томили «няньку», не давали покоя, горячили кровь и сладко дурманили голову. Он уже не вспоминал ни о Лариске, ни об Эльвире — они казались ему далекими и нереальными, а Полина была рядом, в плоти и крови, да еще в какой плоти! Эта плоть влекла и манила его, сводила с ума и заставляла строить, совершенно безрассудные планы. Нет, наверное, они действительно оба сумасшедшие, причем он в большей степени, и это ему, а не ей надо бы поехать в Швейцарию и подлечиться в престижном санатории под присмотром маститых профессоров. Боже, как быстро эта молодая женщина захватила его в плен! Но ведь и она сделана не из стали и камня, в груди у нее живое сердце, а не кусок гранита, иначе зачем она поцеловала его? Значит, Сергей ей не безразличен? А может, это просто привычная для нее форма благодарности за хорошо проведенный день?..

В восемь утра он был на посту напротив ее подъезда. Не в силах высидеть в машине, Серов вылез из нее и начал расхаживать, стараясь успокоиться. Кстати, почему ему не дали телефон квартиры Полины? Может, попросить его под благовидным предлогом проверки, дома ли она, когда они расстаются, и вообще на всякий случай.

«Брось, — остановил он себя. — Ты просто хочешь потрепаться с ней вечерком, хочешь услышать ее голос, и если не получишь ее номера, дашь свой, в надежде, что она сама позвонит тебе. К несчастью, это становится для тебя необходимым, а подобную болезнь не так-то просто вылечить».

На улице было прохладно, но тучи за ночь разогнал ветер, дома и деревья после дождя казались умытыми, и с трудом верилось, что всего несколько дней назад город буквально задыхался от изнуряющей жары.

Примерно через полчаса Серов начал терять терпение: неужели она не видит его в окне и не собирается выходить?

Обернувшись на звук хлопнувшей двери, он увидел Полину, и сердце против его воли радостно екнуло. Сегодня на ней была черная кожаная куртка, узкие черные джинсы, модельные ботиночки, а на шее развевался длинный алый шелковый шарф, как у Айседоры Дункан. Вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в ремень перекинутой через плечо большой сумки, Полина спрятала глаза за темными очками и, наклонив голову, почти побежала к красной «ладе». Сергей метнулся за девушкой и успел поймать ее за руку.

— Подожди! Куда ты?

— Оставь меня! — она резко вырвала руку, в ее голосе отчетливо послышались едва сдерживаемые рыдания.

Серов хотел вытащить ее из машины — разве можно позволить ей в таком состоянии сесть за руль? — но Полина опередила его: успела захлопнуть за собой дверцу и закрылась в салоне изнутри. Он прилип к стеклу и стал звать ее, просить, чтобы она открыла, но девушка сидела с каменным лицом, а потом включила мотор и, даже не прогрев его, тронула с места.