Минут через пятнадцать неспешной ходьбы вышел к знакомой круглой яме. Внимательно осмотрел окрестности, чтобы лишних любопытных случайно не оказалось, и торопливо застучал по кнопкам, набирая заветный номер. Проход появился моментально, и я с облегчением шагнул домой.

Алексей шагнул вперед, сквозь черноту дыры, и остановился. Руки привычно сжимали винтовку, взгляд настороженно шарил по сторонам. Место перехода было выбрано удачно, уж то, что ему надо для работы, Гном хорошо усвоил. На этот раз вполне можно было обойтись без явной аномалии. Горячий гейзер под боком, откуда можно совершенно спокойно взять энергию без проблем для окружающего мира, прекрасно подходил. Ну, будет потом на полградуса-градус вода холоднее, никто и не заметит.

Сзади подошел и толкнул его конь, шумно вздохнув в ухо. Алексей, не реагируя, продолжал рассматривать новое интересное зрелище. Метрах в двухстах от него начиналась граница. Тут сомнений не было никаких. На одинаковом расстоянии друг от друга, насколько видел глаз, до самого конца холма, уходя вниз и поднимаясь на соседний, торчали шесты, увенчанные черепами. Не надо даже проверять, наверняка они и дальше тянулись, там, где не видно.

Некоторые уже побелели от времени, другие выглядели вполне свежими. Больше всего было крысиных или похожих на человеческие, но тоже принадлежащих крысам в человеческом облике. У этих чуть-чуть больше размер дырок, где раньше были глаза. Это было общее для всех оборотней, насмотрелся в свое время и насравнивался, копаясь в памяти и пытаясь понять, в чем разница. Это было скорее впечатление — люди тоже разные бывают, так что, может, и не было особой разницы вообще. Были и другие черепа — орков, гномов, опять же людские, парочка совершенно непонятных тоже присутствовала. Впрочем, он не мог с уверенностью утверждать, что все черепа оборотней раньше принадлежали только крысам. Вполне могли быть и собачьи, в человеческом виде их легко спутать. Никто ему про это зрелище не поведал, но смысл был ясен и без долгих монологов. Граница была не просто на замке, пересечение ее без разрешения каралось водружением твоей личной черепной коробки на очередной шест. Под одним из них он хорошо рассмотрел кучу старых обломков. Замена отслуживших свое на новые, надо думать, производилась регулярно.

Это как раз понятно, гораздо интереснее был пейзаж. Прямо за спиной была голая каменистая равнина, поросшая карликовым кустарником и травой, зато спереди, меньше чем в ста метрах от границы, начинался самый настоящий дремучий лес. Он поднимался уступами все выше вверх и тяжелой тенью нависал над равниной. Интереснейшее зрелище. Даже на Кавказе такого нет. Неизвестно, бывает ли вообще на Земле.

Даже при полном отсутствии соответствующего образования догадаться, что все окружающее — результат деятельности вулканов, было совсем не трудно. Несколько мощных застывших потоков, изливающихся вниз в котловину и застывших потом в несколько уровней. А гейзеры и теплая, изрядно воняющая вода откровенно намекали, что повторение возможно. Гном говорил, что в этих местах трясет постоянно, но слабо. Последнее большое землетрясение, от которого пошли серьезные оползни и даже речку в горах перегородило, отчего появилось озеро, было более ста лет назад, но никто не обещал, что оно не повторится в еще больших масштабах.

Он повесил винтовку на плечо, сел в седло и неторопливо поехал в сторону леса, пытаясь прикинуть, сколько стоит в здешних местах такое количество дерева. Цифра даже приблизительно получалась невообразимо огромная. Неудивительны в такой ситуации и черепа, и доблестная стража. Как только он пересек границу, буквально через пару минут почувствовал очень неприятный пристальный взгляд. Там точно имелась какая-то сигнализация, но Алексей ничего не заметил, как ни старался. Все его умения были пока завязаны на прямую работу с большим количеством энергии. В тонкой работе он не слишком разбирался, разве что с умным видом мог сказать: «А, читал я про это!» Одной теории было мало, нужна была постоянная практика, но этим заниматься очень часто было некогда, а иногда и прямо не хотелось под пристальным наблюдением. Чем меньше о нем разных интересных подробностей знают окружающие, тем лучше. Пауки тоже далеко не обо всем рассказывают, а он себя уже давно чувствовал суперпауком. Опыт — дело наживное, впереди минимум пара столетий. Задумываться об этом не хотелось.

Проще было заниматься собственным организмом. В этом он все равно ни с кем советоваться не мог, зато имел огромное количество материала для сравнивания. Старательно проверяя каждого новичка на предмет различных умений и возможностей и потом изучая разницу в организме. Идея ударить, слегка поцарапав при этом очередного оборотня, выдержавшего испытательный срок, с патетическим возгласом: «Больше ни от кого не принимай обиды и защищай свою и Клана честь!» — просто напрашивалась. Никаких неприятных процедур или драк… Интересное зрелище, и образец крови каждого имеется. Можно даже выбирать, кого стоит отложить про запас в склад памяти, а кого нет, помыв после процедуры руки. Тут Летчик совсем не лишним оказался, всегда готов справку предоставить. Еще хорошо, что в собственной голове имелось что-то вроде замечательного математика и аналитика, способного выявлять закономерности. Плохо, что разбираться в таком количестве всякого разного тоже требовалось время, и немалое. Тут в башне отшельником спокойно не посидишь, каждый день что-то новое происходит.

Деревья становились все гуще и выше, постепенно даже начали закрывать небо, отчего стало значительно темнее. Постоянно слышалось жужжание пчел, мух и прочих насекомых, крики птиц. Сильный травяной запах, насыщенный испарениями. Скорее даже лиственный. Сплошная благодать, но слишком уж резкий контраст с каменистыми склонами перед границей. Лес должен или разрастаться, или за ним должны тщательно следить… ну, вырубки там всякие… Ничего похожего. Даже тропы нормальной не наблюдалось, зато вполне ощутимым был взгляд в спину.

Минут через двадцать путь ему пересекло большое стадо оленей. Так и тянуло назвать их благородными. Раза в два больше бегающих по Треугольнику, с большими рогами и изрядным достоинством во взоре, косящие взглядом в сторону одинокого всадника, в полной готовности защищать своих подруг и малолетних детенышей. Самки с детенышами чувствовали себя спокойно и никуда не торопились. Конь всхрапнул возмущенно. Алексей погладил его по шее, успокаивая. Еще не хватает, чтобы потом выяснилось, как на равнинах, что охота в здешних местах разрешена только местным жителям и нарушителям наматывают кишки на шею.

Долго ехать, куда хочется, ему не дали. На оленьей тропе появился невысокий жилистый парень, с очень характерными ушами-лопухами, в хорошо знакомой форме Федерации, но без знаков различия, и, жестом остановив Алексея, потребовал пропуск. На поясе у него висел большой тесак, а за спиной лук и колчан со стрелами. Еще кто-то ощущался за ним, но на том месте, где Алексей чувствовал его присутствие, была только куча валежника. Прямо над головой, на ветке, висел еще и третий, но точно не человек. Животное. Скорее всего, рысь-оборотень.

— Арослав, — прочитал егерь и с недоумением спросил: — Ты что, собака?