Конница Секретева переправилась на левый берег Дона и передала повстанцам 50 000 патронов.

Кольцо, сжимавшее повстанцев, было прорвано. И хотя общий исход сражения был пока не ясен, и соотношение сил, введенных в бой, изменилось ненамного, командование экспедиционных войск выпустило инициативу из рук. Отныне советские части проявляют склонность выйти из боев, обтекают район восстания, накапливаются у Чертково и Усть-Медведицкой. Кольцо окружения все больше и больше размыкается с южной стороны.

На севере, под Шумилинским, начдив-4 Медведев, получив помощь от 5-й дивизии, глубоким обходом через Кругловский и Солонку отбросил красных на Березняги.

Соединившись с повстанцами, Секретев планировал свернуть на запад, на Чертково и Богучар. Но Кудинов настаивал, чтобы Секретев спешил на помощь Вёшенской, и конная группа, выделив один полк для преследования красных, уходивших на Чертково, свернула на восток, на Мигулинскую.

В повстанческом штабе было ликование. Телефон звонил беспрестанно. Кудинов снимал трубку: «Говорит командующий, что угодно?» В ответ слышалось бесконечное «Ура!»

Эскадрилья из четырех самолетов привезла в Вёшенскую патроны и вылетела бомбить красные позиции. Начдив-1 Ермаков порывался атаковать красных всеми силами и отбросить их от Вёшенской. Ночь прекратила сражение. «Пленных, ввиду ожесточенности боя, не было», – писали белогвардейские газеты.

В этот же день на далеком Восточном фронте красные заняли Ижевск и начали форсирование реки Белой.

26 мая (8 июня) Секретев вел тяжелый бой в районе Мигулинской, где загнал в Дон 106-й и 3-й Кронштадтский полки и курсантов. По сводкам Донской армии, в плен было взято 800 солдат противника и обоз одной бригады в 700 повозок, автомобиль и мотоциклеты. Остатки кронштадтцев пробились и пошли на юг (на Наполов) и на запад (на Фёдоровский).

Воодушевленные соединением повстанцы рвались вперед. Последние попытки красных наступать со стороны Слащевской тоже были отбиты, повстанцы взяли 8 пулеметов.

Богатеи из крестьянских селений, уяснив, что в боях на повстанческом фронте произошел перелом, прислали в окружной «Совет» делегацию «стариков» и заявили о лояльности своей к белому движению. Классовая война теряла свою сословную форму. Получив такую поддержку, повстанческие «вожди» уверились в своей непобедимости и отдали приказ об истреблении пленных красноармейцев, которых до этого времени рассматривали как своего рода заложников на случай переговоров о мире с красными.

С первых же шагов по верхнедонской земле белогвардейское командование стало оттирать Кудинова от руководства повстанческими частями. 10 (23) мая приказом № 795 они с Сафоновым производились из сотников в есаулы (хотя Сафонов еще в конце 1918 г. был подъесаулом). Приказ звучал так: «Производятся за боевые отличия:

…Из сотников в есаулы. Командующий войсками восставшего района 2 Донского округа сотник Кудинов Павел.

И.д. начальника штаба сотник Сафонов Илья, оба старшинством с 25 апреля сего года». Подписали приказ Богаевский и Сидорин, Донской атаман и командующий Донскими армиями. И тем не менее в приказе ошибка, из-за которой его можно объявить недействительным, – «командующий войсками восставшего района 2 Донского округа».

В белогвардейской печати 26 мая (8 июня) (газета «Донские ведомости») начали расписывать подвиги второстепенных деятелей мятежа, а о Кудинове – двумя строчками: «командующий восставшими – казак х. Нижне-Дударевского Вёшенской станицы, состоит в чине есаула».

Секретеву было приказано объединить в своих руках командование повстанческими частями и конной группой.

Обиженный Кудинов в эмиграции заявил, что был болен и поэтому при соединении с белыми сдал командование повстанческой армией. Дело тут, конечно, не в болезни.

Немного отвлечемся от хода боев и перенесемся в позднее время. В одном из изданий «Тихого Дона» (издавала его «Молодая гвардия») было дано фото Павла Назаровича Кудинова, скопированное из эмигрантского журнала. Натянул он есаульский мундир на располневшее тело, чуб зачесал и лукаво в объектив посматривал. Снимался это он в 1936 г., когда протолкался в правление «Союза казаков-националистов» в Болгарии и увлечен был соответствующими идеями. Увлекался, правда, недолго. «Заскубался» вскоре с конкурентом своим, лидером «Вольного казачества» Гнатом Билым, у которого были четко налажены связи с фашистами, и когда Билый приехал в Югославию (донская эмиграция в основном в Болгарии ютилась, а кубанская – в Югославии), донес на него как на «агента Коминтерна». Болгарская полиция Билого схватила, но вскоре выпустила, и тут уже Билый написал донос в Софию, что Кудинов П.Н. тайком встречается на окраинах болгарской столицы с советским военным атташе…

Но есть и еще один снимок. Коротко острижен там Кудинов и гладко выбрит. Глаза смотрят твердо и прямо, тонкие губы плотно сжаты, шея толстая напряжена, на мускулистой груди гимнастерка чуть не лопается. Впечатление, что сорвется сейчас Павел Назарович и поскачет куда-нибудь. Весна 1919 г. Восстание…

Вернемся к боевым действиям. 27 мая (9 июня). Конница Секретева, измотанная рейдом, довольно вяло втягивалась в бои на правобережье. Самостоятельной роли в других обстоятельствах она не играла бы. Численность ее была 1500 сабель. Одна лишь конница первой повстанческой дивизии Ермакова превосходила ее численностью в полтора раза.

В этот день Секретев всеми силами навалился на уходящий в сторону Чертково 292-й Дербентский полк (по сути дела, полк еще три дня назад получил задачу перехватить группу Секретева на подходе к Казанской, но из-за боев под Вёшенской отправился выполнять ее только сейчас и сам был «перехвачен»). Конные атаки на заморенных лошадях результата не дали. Секретевцы несли большие потери. Безуспешный для белых бой под хутором Фроловым продолжался до 16 часов, когда 1-я повстанческая дивизия начала переправу на широком фронте от хутора Рыбинского до Белогорки на помощь Секретеву. Обнаружив противника, подходящего с тыла, Дербентский полк пробился на Чертково. Другие полки Кубанской дивизии также вышли из окружения. В Дербентском полку осталось 176 бойцов, из них 85 раненых[436]. По сводкам Донской армии, казаки Секретева захватили в этот день 2 орудия и денежный ящик с 1,5 млн рублей.

Вконец измотанные полки Секретева были переведены на левый берег Дона и нацелены на запад – на Богучар.

Генерал Секретев вступил в станицу Вёшенскую и был встречен караулом из седых стариков.

Начштаба группы Калиновский, нарушая все планы высшего командования, сказал Кудинову: «Наши части устали и преследовать красных не в состоянии, возьмите нашу артиллерию в свое распоряжение».

Пополнение для конной группы пытались набрать за счет многочисленных, отмобилизованных и организованных в полки и дивизии повстанцев Верхне-Донского округа. Так, докладывая 27 мая (9 июня), что преследовать красных послана конница 1-й повстанческой дивизии, Калиновский отметил: «Состав конницы этой дивизии превосходит конную группу в полтора раза»[437]. Но жестко подчинить себе повстанческие структуры Секретев и его штаб пока были не в силах. Подчинение шло исподволь.