— Хьюго, я умный шут, а не глупый, — вымолвил Весельчак. — И о своих людях я беспокоюсь не меньше, а то и больше, чем ты беспокоишься о ее милости или о себе самом.

— Значит, вам известно, кто мы такие?! — воскликнул Хью.

— Я многого не знал до этого вечера, — проговорил в ответ Весельчак с загадочной улыбкой. — Если бы тогда я знал, как знаю сейчас, что ваш младший брат обручен с ней, то мы скорее всего не сделали бы того, что сделали. Все менестрели считали, что вы прекрасный трубадур, который влюблен в красивую девушку, и постарались соединить вас узами брака. И я очень сожалею, если наш поступок создал для вас проблему, хотя, боюсь, именно так оно и есть.

— Не буду сейчас жаловаться на это, — заметил Хью. — Но я был бы очень вам признателен, если бы вы ответили мне на пару вопросов.

— Если смогу, то непременно отвечу, — сказал Весельчак.

— Начнем с того, что именно произошло сегодня вечером… — начал Хью.

Выслушав ответ Весельчака и убедившись в том, что Арчи вполне удовлетворится его объяснениями, Хью ненадолго задумался, а потом пришел к выводу, что ему остается всего лишь пожелать артисту доброй ночи. Ну а потом можно будет поспешить в собственную спальню.

Обнаружив Лукаса в коридоре, Хыо позволил тому уйти спать.

— Я сам о себе позабочусь, — сказал он. — Но разбуди нас пораньше: я хочу уехать как можно скорее.

— Уехать, сэр? — переспросил Лукас.

— Да, Лукас, мы уезжаем в Торнхилл. Я увожу свою жену домой, так что иди скорее спать.

Отворив дверь, он увидел Пег, спокойно сидевшую возле очага, и Дженни, лежащую в постели.

— Доброй ночи, Пег, — вежливо проговорил Хью.

— Доброй ночи, — ответила Пег.

Поспешно присев, она вышла из спальни. Дождавшись, пока она захлопнет за собой дверь, Хью подошел к Дженни.

Дженни встала навстречу ему.

— Он все объяснил? — спросила она.

— Да, почти, — кивнул Хью. — Этого хватит, чтобы полностью удовлетворить Арчи. Ты поняла, что менестрели специально одели Бауэра и его приятеля так, чтобы те походили на воров?

— Я в этом и не сомневалась, когда увидела, что они нашли бриллианты на Дрого, — заметила Дженни.

— Я тоже, — сказал Хью. — Кажется, я слышал, как они говорили о том, что все это развлечет Арчи.

Посмотрев на его грудь, Дженни сказала:

— Но я сомневаюсь, что хоть что-то из того, что я могу сказать, развлечет тебя, — проворковала Дженни. — Но, полагаю, ты ждешь моих объяснений.

— Посмотри на меня, — сказал он. Когда Дженни подняла на него глаза, Хью привлек ее к себе и хрипло прошептал: — Я хотел обнять тебя с того мгновения, когда ты дотронулась до моей щеки на лестнице, Дженни, любимая.

— Поцелуй меня, Хьюго, — прошептала она, согревая его подбородок своим теплым дыханием.

Хью послушался без дальнейших уговоров. Прижимая к себе жену, он чувствовал, как все его недавние страхи постепенно рассеиваются.

— Боже мой, — прошептал Хью, — я и не знал, что такое любовь, пока не повстречал тебя.

— А все-таки я была права, заподозрив заговор против Арчи.

— Это правда, — кивнул Хью.

Подтянув Дженни поближе и положив ее голову себе на плечо, он добавил:

— Ты действительно совершила несколько таких поступков, которые тебе лучше не повторять, но я не буду бранить тебя за них.

Решив, что не стоит каким-либо образом комментировать его слова, Дженни спросила:

— А Весельчак как-то объяснил кражу драгоценностей из Аннан-Хауса?

— Да, — ответил Хью. — Он объяснил почти все. По его словам, вину за все кражи несут двое англичан, хотя он и не убедил меня в том, что виноваты только они. К примеру, он довольно невнятно говорил о действиях Кадди. Весельчак признался, что тот вернул драгоценности, украденные в Аннан-Хаусе, но это вызывает подозрения в том, что именно Кадди напал на забойщика скота Парленда Дау.

— Но откуда же он узнал, что бриллианты у Дау? — поинтересовалась Дженни.

— Наверняка Кадди сказал Весельчаку, что Дрого видел, как стражники обыскивают все повозки. Вот он и сунул сверток с украшениями под вещи Парленда Дау, потому что Бауэр сообщил ему, что тот обладает большими привилегиями.

— Боже мой! — воскликнула Дженни. — А Бауэру про это рассказал Рид!

— Да-а… — протянул Хью. — Думаю, Риду стоит поступить на некоторое время на службу к Арчи Дугласу — это приучит его к дисциплине и отучит от привычки рассказывать подобные вещи незнакомцам. Как бы там ни было, Весельчак постарался не уточнять, каким образом Кадди узнал о Дрого, Бауэре и тюках на повозке Парленда Дау. Боюсь, не принимая участия в заговоре, он бы остался в неведении обо всем этом.

— Думаю, он об всем знал, — промолвила Дженни, крепче прижимаясь к нему. — Мне кажется, что Кадди был путешественником, который вернул драгоценности. Когда на следующее утро я встретила его с Кэт, она ругалась и говорила, что прождала его всю ночь, не зная, где он.

— Как я тебе уже сказал; Весельчак объяснил почти все. Он очень умен и все делает для того, чтобы выставить себя и бродячих артистов в наилучшем свете, — проговорил Хью.

— А ты правда хочешь устроить Рида на службу к Арчи?

— Я от души порекомендую ему это, — ответил Хью. — Сомневаюсь, чтобы ему было известно, что Фелина и твой дядя сделали с брачными документами. Рид был удивлен, когда я разговаривал с ними, а в Триве он вел себя совсем иначе. Я же хорошо знаю Фелину и думаю, что она оставила его в неведении, но при этом пообещала, что ты подаришь ему богатство и титул.

— А Фелина часто врет?

Хью помолчал.

— Как сейчас — не знаю, — честно ответил он. — Когда мы были детьми, она то и дело говорила неправду, словно считала, что все обойдется. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что я считаю, что она выдумывает про свою беременность, — вымолвила Дженни. — Пег и Сэди считают так же, а уж они-то могут знать, как обстоят дела на самом деле. И еще эта история с ее жемчугом. Она его так и не нашла, а Сэди сказала, что обнаружила украшения на полу. И Фелина ударила ее, когда Сэди спросила, был ли жемчуг среди украденных драгоценностей.

— Понятно… Но коль уж ты заговорила о жемчуге… Еще что-то пропало? — спросил Дуглас.

— Ожерелье леди Джонстон, но потом она обнаружила его там, где положила, — объяснила Дженни.

— Что ж, дорогая, пускай Фелина сама беспокоится о собственном вранье. А мы с тобой на рассвете уезжаем в Торнхилл.

— Но я никогда не видела турниров, — сказала Дженни. — И ты обещал, что все объяснишь мне.

— У меня голова все еще болит, — отозвался Хью. — И если я останусь…