– Я люблю её, – признался я.

– Да, – ответил Эрик. – Трудно её не любить.

– Могу я спросить, почему вы решили встретиться со мной? Ведь мы со Старлет закончили отношения.

Он улыбнулся и прочистил горло:

– Потому что она сказала, что ты будешь сидеть здесь, думая о смерти матери. Старлет нервничала, что тебе придётся проходить через всё это в одиночку. А я этого не хотел. Я не хотел, чтобы тебе пришлось сидеть одному.

Ну чёрт.

Какой хороший человек.

– Теперь я понял, откуда у Стар такое доброе сердце, – сказал я.

– Не-а. Это от её матери, – махнул он рукой. – Но её внешность? Мне нравится думать, что она от меня.

Я тихо хмыкнул, прежде чем замолчать. Даже во время горя Старлет беспокоилась обо мне. Я не знал, что любовь к человеку может продолжать расти, даже когда тебя разлучают с ним. Это казалось несправедливым, потому что я знал, что со мной произойдёт. Я собирался провести остаток своей жизни, любя Старлет Эванс, даже если больше никогда её не увижу.

Я ещё не был уверен, было ли это благословением или проклятием.

– Мне жаль, что тебе пришлось через всё это пройти, Майло.

Я посмотрел на свои сложенные вместе руки.

– Как вы это сделали? – спросил я дрожащим и робким голосом. – Как вы пережили потерю жены?

Брови Эрика сдвинулись. Он потёр правой рукой затылок и на мгновение задумался над моим вопросом.

– Это не переживаешь, – начал он. – Это проживаешь.

Я поднял бровь, сбитый с толку ответом, а он продолжил:

– Ты погружаешься в горе, чувствуешь давление и начинаешь тонуть в печали. Люди говорят, что нужно что-то сделать и вернуться в мир, но я думаю, что это чушь. Нельзя преодолеть горе. Иногда исцеление приходит благодаря допущению тьмы.

– Допущению тьмы?

– Да. Думай о горе как о звере. Сильное большое животное, которое, как тебе кажется, нужно победить. Ты борешься с ним, толкаешь и тянешь, чтобы попытаться восстановить нормальную жизнь. Потому что это самая запутанная часть, верно? Все остальные вокруг тебя будут двигаться намного быстрее. Они будут улыбаться, вспоминая об умершем, а ты будешь сдерживать слёзы. Они вернутся к повседневной жизни, как будто ушедшего человека никогда не было рядом. Они могут сделать это так легко, потому что прошедший мимо человек не был их человеком. Человек, который ушёл, был твоим. Это были удары твоего сердца, и такое ощущение, будто их у тебя украли. Ты злишься и злишься из-за того, что все вокруг тебя могут двигаться дальше, а ты продолжаешь тонуть. Тогда ты пытаешься вести себя как они и бороться с горем. Ты сопротивляешься этому. Ты пинаешь, кричишь, бьёшь, дерёшься, пока, лишившись сил, не окажешься в депрессии.

«Да».

«Так и есть…»

Каждое сказанное им слово звучало правдоподобно. Он как будто залез ко мне в голову и прочитал список самых больших страхов.

Я опустил голову.

Я почувствовал на себе взгляд Эрика. Однако его взгляд не был осуждающим. Он был понимающим, будто он смотрел на человека, которым когда-то был сам.

– У тебя депрессия, Майло?

Я кивнул:

– Да.

– Хорошо, – сказал он. – Теперь посиди с этим. Прекрати бороться.

Я взглянул вверх, перебирая пальцы:

– Что вы имеете в виду?

– Ты спросил меня, как пережить потерю человека, и я ответил, что ты этого не переживёшь. Это надо прожить. Это означает, что вместо того, чтобы сражаться с монстром, надо сесть рядом с ним. Пригласить его присоединиться к тебе на чай. Ты скорбишь, плачешь, кричишь, но ты не борешься с этим. Ты не борешься. Ты тонешь в нём на какое-то время. Позволяешь эмоциям взять верх. Не скрываешь свои чувства. Копаешь их глубже. Нужно продолжать идти, потому что твой любимый человек не хочет, чтобы ты останавливался. Единственное, что страшнее, чем чувствовать все чувства разом, – это вообще ничего не чувствовать. Поверь мне. Я знаю.

– А что, если горя станет слишком много? Что, если я не смогу выбраться из воды?

– Не волнуйся, – спокойно сказал Эрик. – У тебя вырастут жабры.

«Не переживай. Проживай».

– Мне кажется, что я скорблю не только о своей маме, но и о своём отце, хотя он ещё жив, – сказал я.

– В этом вся суть горя. Иногда худшие случаи – это когда речь идёт о тех, кто ещё дышит. Ты справишься с этим. Я надеюсь, что вы оба это сделаете, и в конечном итоге у вас будет более крепкая связь.

– Спасибо, Эрик.

– Позволь мне убедиться, что я всё правильно понимаю. Ты разбираешься в своей жизни, поэтому отталкиваешь Старлет. Ты считаешь, что это правильный и благородный поступок?

– Я не могу быть тем, кто ей нужен, тем, кого она заслуживает. Я не заслуживаю её. Я не заслуживаю ни её заботы обо мне, ни её любви. Я в депрессии.

Сказав эти два слова, я чуть не задохнулся. Это был первый раз, когда я выразил правду о том, с чем имел дело. Я впервые произнёс это вслух. Признание показалось мне резким.

– Да, – согласился он. – Ты так думаешь. Но позволь мне задать тебе вопрос. Кто тебе сказал, что те, кто в депрессии, не заслуживают любви?

Я.

Мой разум.

Мои мысли.

Эрик постучал себя по голове:

– Каждая мысль, которая приходит сюда, молодой человек, нечестна. Научись фильтровать чушь, даже если она громкая. Ты заслуживаешь того, чтобы тебя любили. Правда в том, что мы все немного сломлены. Мы все немного потрёпаны. Но именно эти трещины делают нас теми, кто мы есть. И каждый разбитый человек по-прежнему достоин любви. Может быть, даже больше, чем остальные.

– Спасибо.

– Не за что. Не пойми меня неправильно. Я считаю благородным, что ты отстранился от моей дочери, пока разбираешься в своих делах, и позволяешь ей разобраться в своих. Нельзя налить из пустого стакана, и, хотя Старлет, возможно, сейчас этого не понимает, поскольку ей больно, это лучший выбор для вас обоих. Но сделай для меня одну вещь.

– Конечно, что угодно.

– Держись своей любви к ней и её любви к тебе, даже на расстоянии. Любовь Старлет помогла мне пережить горе потери жены. Её любовь спасала меня, даже когда я иногда был отстранён. Используй эту любовь, это чувство, чтобы помочь себе преодолеть потоки твоего горя. Потом, как только ты снова начнёшь плавать – а ты это сделаешь, Майло, – плыви домой к ней.

– А что, если я к тому времени опоздаю?

– Это возможно, но что, если ты успеешь? Это самое страшное в жизни: она не даёт