– Тетя, я хочу показать вам сад. Не думаю, что вы его видели.

– Не видела! – воскликнула тетя Лидия. – Это будет очень мило с твоей стороны, Беа. Спасибо.

После того как они ушли, Торнсток посмотрел на Гвин, но до того как он успел что-то сказать, заговорила она сама:

– Меня ты не отправишь прочь с другими дамами. Я сама находилась там, когда этот незнакомец пытался сломать карету. И меня это волнует не меньше, чем моих братьев.

– Хорошо, оставайся, – кивнул ее брат-близнец и повернулся к остальным. – Дело в том, что мы рассматриваем возможность убийства всех наших отцов и того, что это как-то может быть связано с мамой. А если кто-то пытался убить маму, меня и Гвин, не говоря про Джошуа, то это еще осложняет ситуацию.

– Или негодяя на самом деле не волновало, кто еще пострадает, – вставил Джошуа. – Так что это все равно может иметь отношение к вашей матери. Вопрос, который вы должны себе задавать: кто ее так ненавидит? Ее или всю семью?

– Вулф прав, – заявил Грейкурт. – И речь должна идти не только про нашу семью, но и про семью Вулфа и Беатрис. Кто бы ни был этот убийца, он же подставил Вулфа, чтобы его обвинили в убийстве Мориса.

– Правильно замечено, – кивнул Джошуа и увидел, что мать Гвин и Беатрис уже возвращаются. – Вот что я вам скажу. Я попытаюсь что-то разнюхать в Лондоне, посмотрю, что еще удастся выяснить после того, как вы все вернетесь в загородные поместья. А затем я дам вам знать, что мне удалось найти.

– Мне нравится этот план, – сказал Торнсток, протянул Джошуа руку, и они обменялись рукопожатиями. – Спасибо.

К тому времени вернулась тетя Лидия.

– Я так рада, что вы становитесь друзьями. И я уверена, что вы станете еще ближе благодаря этому дому.

Джошуа определенно на это надеялся. Торнсток был не таким, каким казался, и это воодушевляло Джошуа. Кроме того, Гвин любила своего брата. Так что Джошуа, по крайней мере, должен постараться полюбить этого человека.

Один за другим родственники объявляли о том, что им надо идти, и покидали дом. Беатрис остановилась перед тем, как уйти с Грейкуртом, чтобы поцеловать брата в щеку и положить ему что-то в карман пальто.

Как только все остальные удалились, Гвин приблизилась к Джошуа и взяла его под руку.

– Я хочу тебе еще кое-что показать наверху.

Они вместе поднялись по лестнице, так и держась за руки оба пролета, а когда дошли до верхней площадки, Гвин направилась к ближайшей двери.

– Я уже видел детскую, дорогая.

– Я знаю. Но я не могла подробно о ней рассказывать в присутствии агента.

– А-а.

Джошуа зашел вслед за ней в комнату, которая соединялась еще с одной. Вторую можно будет использовать, как комнату для занятий, когда ребенок начнет учиться, или спальню для гувернантки.

Гвин опустила обе руки на свой живот.

– Возможно, ты не обратил внимания, но…

– У нас будет ребенок.

Она уставилась на него, раскрыв рот.

– Ты на самом деле заметил.

– Конечно, я заметил. Неужели ты думаешь, что я не видел, как увеличилась твоя грудь или как тебя тошнит после завтрака? Я обращаю внимание, моя любовь. На все обращаю, но в особенности на то, что связано с тобой.

Гвин улыбнулась, буквально вся засветилась от счастья.

– А почему ты ничего не сказал?

– Честно? Я не знал, что говорить. Я давал тебе время, чтобы собраться с духом и сообщить мне. Я не знал, что ты сама чувствуешь.

– На самом деле я в приподнятом настроении, в восторге! Я сходила к акушерке, которую рекомендовала леди Хорнсби. Она меня осмотрела и сказала, что поводов для беспокойства нет и я способна родить абсолютно нормального ребенка. И еще она сказала, что, даже если я потеряю этого ребенка, это совсем не означает, что я больше не смогу иметь детей.

– А она сказала, какой срок?

– Она думает, что уже пять месяцев. Очевидно, что я всегда беременею с первого раза.

– Пять месяцев. Это хорошо, да?

– Она думает, что да.

Сердце учащенно забилось у него в груди.

– А почему ты мне не сказала?

– Вначале я хотела удостовериться. Потом я пошла к акушерке. Я уже разговаривала с Торном насчет покупки или аренды этого дома, так что я хотела подождать, пока этот вопрос не будет решен. Я хотела тебя удивить. – Гвин коснулась ладонью его щеки. – Похоже, что я слишком долго этого ждала.

– Не говори глупостей. Ты удивляешь меня каждый божий день. Ты удивила меня, когда выбрала своим телохранителем, ты удивила меня в тот первый раз, когда ответила на поцелуй, и ты просто шокировала меня, согласившись стать моей женой. Это мне следует пытаться как-то тебя удивить.

Он достал розу, которую Беатрис сорвала для него в саду, и вручил Гвин.

– Когда у нас была экскурсия по дому, я обратил внимание, что все лепестки на розовом кусте экзотического вида, который растет перед домом, уже облетели. Осталась только одна эта роза. Это сентябрьская роза. Как и ты, она стойко держится, несмотря ни на какие трудности, чтобы в конце сезона насладиться своим триумфом.

– Джошуа, я вижу, что у тебя теперь очень хорошо получается говорить романтично и возвышенно. Ты идеально описал меня. – Гвин засунула розу за бант на шляпке, чтобы она не мешала ей обнять Джошуа и прижать к себе. – Но этими словами ты и себя очень хорошо описал. Так что я думаю, что пока мы остаемся вместе, мы будем цвести всегда.

И тогда он поцеловал ее – крепко, долго и глубоко. Он был прав – она определенно могла выбирать из многочисленных мужчин в Лондоне. Но, слава богу, она выбрала его.

Он больше не был холостяком.