Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да перекрой ты воду! — крикнула она, стуча кулачком по двери.
— Невозможно! У кранов сорвана резьба!
Ему удалось встать на небольшой выступ и прижаться всем телом к стенке, спасаясь от прямых струй крутого кипятка. Он предпринял еще одну попытку перекрыть краны, но они снова только провернулись.
— Сволочи! — закричал Пит.
Вода поднималась все выше. На поверхности плавал резиновый коврик.
Плотно прижавшись к стенке, Пит присел и выхватил коврик из воды.
Он слышал, как Мэгги отчаянно стучит кулаками в дверь.
— Мэгги, — крикнул он, — отойди в сторону! Я попробую разбить дверь.
Он накрыл голову и плечи ковриком, ступил в горячую воду и бросился всем телом на дверь. Стекло разлетелось вдребезги, и он упал на пол ванной. Из дюжины мелких порезов на его теле сочилась кровь, смешиваясь с вытекавшей из кабины водой.
— Подонки! — закричал он, вскакивая на ноги. Обойдя лужу горячей воды, Мэгги протянула руку внутрь кабины и закрыла краны.
— Конечно, ты заворачивал краны не в ту сторону,—
укоризненным тоном сказала она. Ее голос дрожал от только что пережитого страха.
— Послушай! — Пит возмущенно ткнул пальцем в сторону душевой. — Я вертел эти проклятые краны во все стороны! Они проворачивались!
Он взял полотенце и приложил его к плечу, покрытому порезами и кровоподтеками.
— Сволочная английская сантехника! — негодовал он.
— Пит, ты весь в крови! — воскликнула Мэгги, выходя следом за ним из ванной комнаты. — Господи, ты мог убиться!
— Обошлось! — зло бросил он.
— Я схожу за бинтом.
Она запахнула халат и завязала пояс на крепкий узел.
— У тебя изрезана вся спина.
— Выживу… Мелкие царапины…
— И все-таки я пойду и поищу бинт. Ты везде оставляешь капли крови. К тому же надо кому-то сказать, чтобы прибрали в ванной.
Она выскользнула из комнаты прежде, чем он успел остановить ее. Пробежала по коридору и на лестничной площадке встретила женщину в черном купальнике. Босоногая, с полотенцем, переброшенным через плечо, она улыбнулась Мэгги.
— Здравствуйте, — с едва уловимым акцентом сказала женщина и протянула руку. — Рада с вами познакомиться.
— Мэгги Уолш, — сказала Мэгги.
— Да, я знаю, — женщина рассматривала Мэгги без всякого стеснения. — Вы очень молоды.
В ее голосе прозвучало неподдельное удивление.
Это бесцеремонное разглядывание разозлило Мэгги.
— Прошу извинить меня, но я очень тороплюсь, сказала она и пошла вниз по лестнице. Но так как женщина следовала за ней, из вежливости добавила — Мы видели здесь бассейн. Он великолепен! Вы часто зим плаваете?
— Всегда, когда приезжаю в Равеншурст, — спокойно ответила женщина. — Меня зовут Мария Габриэлли.
Мне кажется, что вам уже успели рассказать обо мне, — с некоторым сожалением в голосе сказала она.
— Да нет же, мы с Питом никого здесь не знаем. Мы приехали сюда лишь несколько часов тому назад, а Джейсон нам только сказал, чтобы мы чувствовали себя здесь как дома.
— Да, это его стиль, — сказала Мария. — Все, чем обладает Джейсон, принадлежит нам, понимаете?
— Не совсем…
Мэгги подумала, что итальянка испытывает трудности в выражении своих мыслей на английском языке.
— Все — в нашем распоряжении.
— Ах да! Я понимаю, что вы имеете в виду, — улыбнулась Мэгги.
Они спустились в вестибюль, и Мэгги направилась в большой зал, но Мария остановила ее.
— Вам следует знать, синьора Уолш, что любимицей Джейсона являюсь я. Я — женщина и чувствую это. Было бы глупо с вашей стороны пробовать что-то изменить в свою пользу. К тому же у вас есть приятель, довольствуйтесь им…
Тон ее голоса не соответствовал дружеской улыбке на лице.
Мария повернулась и пошла в бассейн. Несколько секунд после ухода итальянки Мэгги стояла неподвижно: она ничего не поняла. Неужели опять языковая проблема? Она почувствовала себя униженной, но больше всег0 ее взволновало то, что эта женщина — так ей показалось — знала что-то такое, непосредственно относящееся к ней, чего она сама не знала.
Пытаясь заглушить внезапно возникшую тревогу, Мэгги прошла через большой зал и направилась в кухню. Из-за двери кухни до нее донеслись чьи-то голоса. Она открыла дверь и узнала медсестру, занимавшую место во главе стола, за которым сидел весь персонал кухни. Все внимательно слушали Адамс. Увидев Мэгги, она резко замолчала и уставилась на нее пронзительным взглядом.
— Извините, — сказала Мэгги.
— Могу быть вам чем-то полезна? — спросила повариха, сидевшая у противоположного конца стола.
— Да… Мне нужен антисептик и перевязочный материал. Пит порезался в душевой.
— О Боже! — воскликнула она. — В этом вам сможем помочь только мисс Адамс.
Адамс встала из-за стола и направилась к аптечному шкафчику.
— Я очень сожалею, но дверь душевой разбита…
Адамс улыбнулась и протянула ей пузырек и несколько бинтов в стерильной упаковке.
— Пустяки. Я пришлю горничную, и она все приведет в порядок. Вы сможете сами сделать перевязку? Этого достаточно?
— О да… Большое спасибо…
Мэгги повернулась, собираясь уходить, но голос поварихи остановил ее:
— Теперь сами будьте осторожны…
Сидевшие за столом дождались, когда стихнут шаги Мэгги, и одновременно посмотрели на Адамс, которая должна была дать последние инструкции…
Глава 10
Мэгги аккуратно забинтовала раны, но рука Пита сгибалась еще недостаточно хорошо.
— Спасибо, дорогая. Авария, душ из кипятка — и все в один день! — покачав головой, сказал он. — Мне еще повезло, что остался жив.
— Больше с тобой ничего не случится, я буду оберегать тебя, — улыбнулась Мэгги, нежно целуя его в щеку.
Она помогла ему надеть рубашку.
— Я хочу сейчас же позвонить в мастерскую и узнать, как идет ремонт мотоцикла. Пошли вместе, хорошо? Я плохо ориентируюсь в доме и могу заплутать.
— Конечно, идем вместе.
Мэгги обвила рукой Пита за талию, и они спустились в вестибюль.
— Сюда, — сказала она, поворачивая налево.
— Почему сюда?
— Не знаю, но чувствую, что телефон находится в библиотеке.
Они остановились перед массивной дубовой дверью. Пит постучал, но ответа не последовало. Он открыл дверь и заглянул внутрь.
Мэгги прошла вперед, чтобы убедиться в правильности своей интуиции. Как она и предполагала, это была библиотека. Стеллажи были уставлены старинными и, вероятно, дорогими книгами в кожаных переплетах. Картины на стенах — в основном портреты, тяжелая кожаная мебель, мягкий свет двух настольных ламп, освещавших комнату, делали ее уютной и комфортабельной. Над камином висели два ружья с отполированными до
