Но как мы не старались умолчать о происходящем, информация расходилась по городу, точно молния. А так, как толком ничего известно не было, слухи оказывались один невероятнее другого, только поражаться оставалось чужой фантазии. Такое чувство, что в нашем городе враз сами собой дороги отремонтировались, с отоплением проблем не стало, и преступность искоренилась на корню. Всех интересовало — арестовали Кирилла Филина или он попросту сбежал, от той же милиции или налоговой. Даже по городскому телевидению прошёл сюжет, молоденькая журналистка стояла у закрытых дверей "Трёх пескарей" и рассуждала о том, что предпринимают внутренние органы для борьбы с коррупцией и разгулявшимся в области криминалом. При чём здесь был Кирилл, для меня было не ясно, поэтому дождавшись появления в кадре Геннадия с перекошенным от злости лицом, полюбовавшись тем, как он дверь перед любопытными телевизионщиками захлопнул, я телевизор выключила и оповестила того же Генку, пристроившегося рядом со мной на диване:

— Бред какой-то.

— Ага, — вяло отозвался тот, и не к месту заметил: — Зато в ресторане аншлаг.

Я кивнула, подтверждая его слова, правда, добавила:

— Одни идиоты кругом.

Я с дивана встала, нервно забегала по коридору, а Генка наоборот вальяжно развалился, ноги длинные вытянул, и я один раз о них едва не споткнулась.

— Я уже не знаю, что людям говорить, — пожаловалась я.

— Ври, — посоветовал он.

— А я что делаю? — Остановилась, чтобы дыхание перевести. — Ладно, чужим можно врать, а своим что говорить? Даже Васька перепуганная ходит. Шарахается ото всех, кто ей вопросы задавать начинает. Утром Лидия Аркадьевна звонила и говорила со мной таким тоном, словно Кирилла точно приговорят к смертной казни через повешение. И она не поверила, когда я принялась уверять её, что Кирилл совсем не арестован, а в Москве.

Генка почесал в затылке.

— Конечно, в Москве-то его нет. И там об этом прекрасно знают. До Захаровых новости тоже уже дошли.

— Знаешь, вот это меня меньше всего волнует.

— Это конечно…

Я встала в позу.

— И нечего на меня так смотреть. Когда эта блинная принцесса мне звонила, я разговаривала с ней очень вежливо и терпеливо.

— А как представилась?

— Никак. Но думаю, она не круглая дура и всё поняла правильно. Позвонить на домашний номер своего жениха в восемь ура и услышать женский голос, это знаешь ли, многих объяснений не требует.

Генка насмешливо смотрел на меня.

— А ты и рада, да?

— Я с ней не ругалась, — с нажимом проговорила я. — И хватит меня по пустякам отвлекать. Лучше думай, что делать.

— А я думаю. В принципе, всё так, как мы и предполагали. Даже машину нашли. Но добраться до неё мы пока не можем, при всём желании. Единственная хорошая новость, что всё это было не спланировано. Иначе сейчас они вели бы себя по-другому, не стали бы выжидать. А тут паузу взяли.

— Тогда получается, что за ним следили.

— Возможно, присматривали. За ним. Или за тобой.

Я повернулась к нему.

— Думаешь?

Генка плечами пожал, но смотрел на меня в этот момент весьма выразительно. А пока я раздумывала, он спросил:

— А ты знаешь, что Арзаус на повышение идёт? Его в Москву переводят.

Я даже рот приоткрыла, услышав такие новости.

— Да ты что?

Гена кивнул.

— Уезжать собрался.

— А заодно напоследок шума наделать, — проговорила я.

— Наверное, так.

Я снова прошлась по кабинету.

— Значит, всё-таки он. Вот же… гад злопамятный.

— Ничего удивительного, между прочим. Не очень приятно, когда твоя жена на стороне радости жизни находит.

Я уставилась на него с претензией.

— А ты, как я посмотрю, романтик, Гена. Слова-то какие, "радости жизни"! Знакомая тема? Сознайся.

— Заткнулась бы ты, — вполне беззлобно отозвался он. — Умная слишком.

Я в ответ огрызаться не стала, вместо этого призадумалась, разглядывая здание планетария за окном, потом сказала:

— Надо с ним поговорить.

— С Арзаусом?

— Да. Снова звонить Асадову, мне кажется, неправильным. А вот на Витьку надавить…

— Надавишь на него, как же. Смею напомнить, что в прошлый раз он тебя едва не раздавил.

— Вот именно. Теперь моя очередь. — Я к Генке повернулась. — Это его рук дело, от начала до конца. И никто меня в этом не разубедит. Он всё это организовал, а сам в Москву укатит. И мы ему позволим?

— Будем руки ломать? — Тон у Генки был чересчур спокойный и деловитый.

— С ума сошёл? Договариваться, Гена. Правда, сомневаюсь, что по-хорошему получится.

Как оказалось, дома, да и вообще в городе, Витьки нет. Потребовалось несколько часов, чтобы в этом удостовериться. А когда Гена снова появился в ресторане на пару с Мартыновым, чтобы мне об этом сообщить, я вспомнила про дачу.

— Они точно там, — заверила я их. — Затаились на пару дней.

Правда, как выяснилось позже, Витька с компанией, вовсе не таились, скорее уж наоборот, отмечали с шумом и музыкой то ли его повышение, то ли удачно свершившийся план мести. Я, признаться, не ожидала такого, и боевой настрой несколько подрастеряла. Но это была минутная слабость, и когда Гена распахнул передо мной дверь машины, я заставила себя встряхнуться. Оглядела пустынную улицу, почерневшую от затянувшихся осенних дождей. Две большие чёрные машины охраны Филина, смотрелись между деревенскими домиками и на разбитой сельской дороге чудно, если не сказать нелепо. Я посмотрела себе под ноги, на глубокую лужу впереди с грязевыми берегами, потом на свои замшевые сапожки. Поджала губы, но прежде чем успела вдоволь посокрушаться предстоящей потере, Генка легко меня подхватил, одной рукой приобняв за талию, и через лужу перенёс, я только ноги успела подогнуть. А когда на земле оказалась, оставив грязь позади, нервно оглянулась, зыркнула на засмеявшихся мальчиков из охраны, а встретив насмешливый взгляд Гены, пояснила, указывая на сапоги:

— Они совсем новые.

Про сапоги Генке было не интересно, он вместо этого по сторонам оглядываться принялся.

— Они здесь, — заявил он секунд через пять.

— По-моему, с того края улицы слышно, что они здесь, — не удержалась и съязвила я. И остановила его жестом, когда он за мной к дому направился. — Я одна пойду.

— Не выдумывай.

— Я пойду одна, — настаивала я, потом изобразила улыбку. — Если закричу — беги спасать.

— А если не успеешь закричать?

— Гена, они милиционеры, а не маньяки. Ждите здесь.