– Рекомендацию? – выгнув бровь, повторил Джереми.

– Приказ, – поправился Барри. – Чтоб их, мне уже присылали нарекания, что слишком громкую музыку слушаю. Знаете какую? Джони Митчелл!

– Джони Митчелл? – заржал Чак. – От Тома Уэйтса они совсем с ума сойдут!

– Будь спокоен, мне это еще припомнят.

Вскоре вернулись жены – Барри сразу это понял, потому что музыка внезапно смолкла. Барри, Чак и Джереми пошли к ним, и Морин пересказала то, что узнала от Лиз и Тины.

– Здесь свои законы. Все свое – и судьи, и присяжные, и палач.

Джереми серьезно кивнул.

– Они, похоже, вообразили себя правительством какого-то мини-государства, со всеми вытекающими… Да хоть бы суд сто раз их поддерживал, это не дает им права преследовать людей!

– И убивать, – добавил Барри.

– Само собой. Вот что я считаю: надо составить список нападений с точными датами, обратиться к местным властям с требованием завести уголовное дело…

– А толку?

– Дай договорить. Затем пойдем выше по инстанциям, вплоть до федерального уровня. Подадим в Министерство юстиции заявление о дискриминации. Одновременно начнем дело в гражданском суде – групповой иск о защите прав всех нынешних или бывших жителей поселка, подвергавшихся психологическому запугиванию и угрозам физической расправы.

Лупе согласно закивала. Барри тоже не мог не признать, что в словах Джереми есть смысл.

– Поведем наступление сразу по всем фронтам. Такую лавину повесток обрушим на этих уродов, что они не будут знать, в какую сторону кинуться. Только нужно выработать конкретную стратегию. Этот Кенни Толкин, которому руки-ноги поотрубали… Можно его как-нибудь вывезти отсюда, показать фэбээровцам, или кому там еще?

Барри решительно кивнул.

– В крайнем случае, отловим его вчетвером и запихаем в машину.

– А по своей воле он не поедет?

– Вряд ли он поймет. У него… с мозгами тоже что-то не в порядке. Наверное, от шока. И общаться он не может без языка. Просто не знаю, как к нему подступиться.

– Нельзя же просто его похитить!

– У меня видеокамера есть, – напомнил Чак. – Запишем его на пленку.

– Хорошая мысль, – согласился Джереми. – Вот этим и надо заняться в ближайшие дни. Точно выяснить, что творила ассоциация, задокументировать как положено и набросать общий план заявлений по уголовным и гражданским искам.

Барри с Морин переглянулись. Лица обоих сияли надеждой. Джереми не просто параноик, он еще и упорный, и дотошный – прекрасные качества для юриста и бойца.

Лупе направилась к уборной, пояснив:

– Слишком много холодного чая.

– Это точно! – воскликнула Данна и побежала вниз по лестнице ко второму санузлу.

– Можно попользоваться твоим компьютером? – спросил Барри.

– Да на здоровье! – улыбнулась Морин. – Ради хорошего дела ничего не жалко.

– Джереми, может, набросаешь примерный план, какие сведения нам нужны? – предложил Барри. – Что смогу, расскажу тебе сразу, а пробелы заполним после.

Друзья отправились в рабочий кабинет Морин, а она сама заняла очередь возле уборной, дожидаясь, пока оттуда выйдет Лупе.

– Да, чаю было и вправду многовато…

Барри очень хорошо объяснил дорогу. Скоро Дилан уже шагал по узкой тропинке среди высоких сосен и густых кустов.

Как это называется – ложбина, лощина? Дилан был не силен в ландшафтной терминологии. Во всяком случае, тропинка вилась меж двух крутых, поросших лесом склонов. Из зарослей тянуло сыростью. Впереди на ветке пронзительно кричала какая-то нахальная птица, а когда он подошел ближе, взлетела, шумно хлопая крыльями. Сойка.

Тропинка уводила все дальше от дома Барри и застроенных улиц, на неизведанную территорию. Кто знает, насколько далеко она уходит в лес…

Где калека-то?

Надо было спросить Барри, далеко ли идти. Сколько он уже тут бродит – пять, шесть минут? А сколько надо – десять? Двадцать? Тридцать? Тропинка нырнула круто вниз, пересекла высохшее русло ручья и дальше пошла вдоль подножия утеса с отвесными склонами. Сосны росли здесь между громадных валунов. Тропинка вдруг раздвоилась.

Дилан остановился. Он устал и заскучал.

– Культя! – заорал он.

Пискнула еще какая-то птица. Больше никто не отозвался.

– Есть кто живой?

Тишина.

– У меня здоровенный член! – прокричал Дилан.

Потом уставился на расходящиеся в разные стороны тропинки. Правая вела на вершину холма, где вовсю палило солнце. Левая спускалась в очередную низину, или овраг, или как его там. Не повернуть ли назад? Нет, больно хочется посмотреть на уродца. Можно потратить еще минут десять. Да и не сидеть же до вечера, слушая, как Барри и Джереми разбирают по буковке дурацкий устав?

Дилан свернул налево и тут же окунулся в сырую прохладу. Кусты и деревья тесно обступили тропу, заслоняя солнце. Он перешел на бег трусцой, то и дело выкривая: «Ау!» – в надежде выманить из укрытия Культю, или Кенни, или как его там.

Впереди за деревьями ему почудилось что-то вроде здания. Дилан сбавил ход, тяжело переводя дух. Из-за непривычно разреженного воздуха он уже запыхался.

В самом деле, здание, длинное, приземистое, сложено из бревен и местного камня и удачно сливается с окружающим лесом. Не заметишь, пока не подойдешь вплотную.

Дилану стало не по себе. Вдруг вспомнились предостережения Барри, и строение в глухом лесу показалось очень подозрительным.

Может, здесь Культя и живет?

А может, здесь его создали?

Инстинкт подсказывал повернуться и бежать, но адреналин толкал вперед, к темному зданию за темными стволами. Надо разведать, он ведь для этого и пришел сюда.

Дилан медленно двинулся вперед, высматривая малейшие признаки жизни. Кричать «ау» он перестал. Незачем сообщать о себе, лучше тихо и незаметно разнюхать, что да как. Сойдя с тропинки, он крался к дому через кусты, стараясь не наступать на сухие ветки и прутики и вообще не шуметь. В обращенной к нему стене не было ни одного окна. Дилан, описав широкую дугу, зашел с другого бока и обрадовался, увидев распахнутую дверь.

Пробравшись сквозь густые заросли кустов и едва не вскрикнув, когда в ногу впился обломанный сучок, он вышел на открытое место перед зданием. Вблизи еще сильнее поражала его слитность с окружающим пейзажем. Словно оно само собой из земли выросло! Дилан вдруг заметил, как здесь тихо. Ни птичьего писка, ни шуршания ящерок в траве. Полное безмолвие.

Он осторожно шагнул вперед. Хруст мелких камешков под ногами оглушал.

Похоже на какое-то общежитие. Вот-вот из темного дверного проема с визгом выскочит Культя… то есть Кенни. Нет, никого не видно. Кажется, тут кругом ни души, кроме самого Дилана, и это радовало. Он сам удивился своей реакции. Зачем он вообще сюда притащился? Дилан не мог этого объяснить, он просто знал, что должен заглянуть внутрь загадочного здания. Черт с ним, с калекой, просто необходимо выяснить, что там.