Хотя я видела их с Джеком. Это ничего не значит. Ерунда.

– Люди с востока, – повторил Джек. – Один, кажется, однорукий. Но точно не видел.

Мормон помедлил и кивнул. Хорошо.

– Тебе надо уезжать, – сказал Джек. – Они совсем рядом. Хорошо, что мне сегодня не спалось.

Тревога. «Сегодня я проснулась с чувством беды». Видимо, не только я.

– Скоро они будут здесь. Я бежал изо всех сил, но они на лошадях. Хороших лошадях.

Мормон опять кивнул.

– Тебе надо уехать, – сказал Джек твердо. – Да, сэр. Уезжайте. Уходите. Бегите.

Мормон медлил.

– Мормон, уходи, – сказал Джек умоляюще. – Ну же! Они тебя найдут.

Мормон сгорбился. Он стоял такой огромный черный великан, в черном своем длинном пальто, в черной круглой шляпе. С лицом каменным и жестким, как воздаяние божье, как кара его.

Он стоял и не уходил.

Он качнулся на своих длинных ногах вперед-назад. Его ноги были словно тени на земле в полдень – длинные, тонкие, вытянутые.

И он качался туда-сюда.

– Уходи, Мормон.

Он не ушел. Он сказал:

– Нет.

Я не думаю, что у некоторых людей есть совесть. У некоторых людей даже страха божьего нет. Словно они собираются жить вечно.

Мормон был не такой. Он стоял, потом дернулся. Потом еще раз качнулся.

Я не знала, что в нем происходит.

Мне почему-то казалось, что в нем застряла кость – вроде той, что мы видели с Джеком. Гигантская лопатка неведомого животного, про которого никто не знает, где он жил, чем питался и даже как выглядел.

Может, Мормон пытался вспомнить, какое он животное на самом деле. Он давно это забыл, а тут пытался вспомнить. Нащупать и на ощупь определить по единственной уцелевшей лопатке и нескольким мелким костям.

Мормон качнулся еще раз и пошел обратно.

Ступая жестко и прицельно, словно вгонял каблуки, как пули в землю.

Ад на земле.

Ад на небе. Я видела, как тучи быстро набежали, небо потемнело, и словно часть его – там, над горами – провалилась в ничто. Чернота.

* * *

Моя мама иногда читала мне книжку, но это без толку. Я вообще бестолковая, даже не знаю, как буду ехать в экипаже в Новом Орлеане такая. Нет от меня толку. Так и помру дурой. Читать я более-менее научилась, но к книгам меня не тянуло. Мне вообще все это казалось призрачным и потусторонним. Кому нужна эта грамота?

Вот Джек не умеет читать. Отец его бьет. Если бы Джек умел читать, отец бы все равно его бил.

Тогда какой толк от этого чтения? Скажите мне, а?!

Так я сказала Джеку, а тот вдруг занемел. Он вообще не любит об этом говорить, об отце, синяках и вообще о своей семье или как ему живется. Словно он только у нашего двора возник из воздуха и никакого прошлого, и никакой семьи у него сроду не было.

– Читать уметь – офигенно, – вот что он сказал. – Глупая ты, как вот этот столб.

– Сам дурак, – огрызнулась я.

Он подумал и добавил:

– И еще людей убивать круто. Как Мормон. Я когда вырасту, буду людей убивать. И читать все время.

Он вообще на этого Мормона наглядеться не мог. Не знаю, с чего Джек решил, что тот ему друг или еще кто.

Все ходил вокруг него.

– Это вы уходите, – сказал Мормон. – Быстрее!

– Я не уйду, – сказал Джек.

– Ну и дурак, – сказал Мормон. – Хотя… все равно уже поздно.

* * *

Я плачу по тому, чего не случится.

Чего не будет.

Мормон оказался прав – бежать было уже поздно. Ферму окружили, взяли в кольцо.

Их было человек десять. Целая банда против одного Мормона. К тому же он снова оказался прав – они пришли с востока. Несколько белых, два негра и один индеец.

Один из пришельцев шагнул вперед, остановился. Высокий, красивый. В другое время я бы обмерла от восторга. Но не сейчас.

– Привет, Роб, – сказал Мормон без всякого удивления. Похоже, он хорошо знал пришельца.

– Привет, дружище. Не забыл про нас?

Они стояли посреди двора. Мормон спиной к нам с Джеком, а мы спрятались в коровнике. В руке Мормон держал винтовку моего отца – я видела, как блестит латунный задник приклада.

– Ты можешь уйти, – сказал Роб.

– Я могу уйти, – согласился Мормон. И не сдвинулся с места.

Человек, которого звали Роб, улыбнулся. Как ни странно, мне понравилась его улыбка. Симпатичный, даже красивый мужчина. Пижонская куртка из воловьей кожи с тиснением. Сильные загорелые руки. Я легко могла представить его рядом с собой в экипаже, когда я буду в Новом Орлеане. Правда, он для меня староват, но ничего…

В какой-то момент я даже подумала, что все может закончиться хорошо.

Все это.

Все.

Закончиться. Хорошо.

Роб кивнул.

– Понимаю.

– Брось оружие, – сказал человек, который стоял в тени, за спиной Роба. У него был тусклый, омерзительный голос. Я как услышала этот голос, вздрогнула. Это было словно касание мокрой холодной рыбины, когда переходишь ручей вброд, а твоей ноги под водой касается что-то скользкое. Но очень сильное.

– Рад тебя видеть, Бак, – сказал Мормон. – Опять будешь прятаться за чужими спинами?

Бак шагнул вперед и на мгновение оскалил зубы. Тишина. Я слышала, как позади нас размеренно жует сено одноглазая корова. Вжж, вжжу. Солнце припекало.

– Ты можешь уматывать, предатель, – сказал Бак. – Так и быть. Я тебя прощаю.

Тишина.

– Нет, – сказал Мормон. – Бог простит.

А потом внезапно, без всякого перехода началась стрельба.

* * *

Это было как ураган. Который приходит и всасывает твою жизнь черной воронкой.

Отстреливаясь и пригибаясь, Мормон отступил в коровник. Думаю, уже в первые несколько мгновений его смертельно ранили, но он этого не знал. И продолжал сражаться, истекая кровью.

Бандиты палили со всех стволов, наперебой.

Пули выбивали щепки из столбов и перекрытий. Мы с Джеком пригнулись. Дымом заволокло так, что на некоторое время нельзя было понять, что происходит. Противники сражались, как в густом тумане, стреляя на ощупь. На вспышки выстрелов.

Мормон расстрелял весь барабан «уокера», сунул его в кобуру. Встал за толстым столбом, лицом к нам. Я видела, что он потерял очки. Мормон щурился. Вытянутое каменное лицо без очков казалось беззащитным.

Мормон поднял винтовку моего отца, взвел курок. Барабан провернулся. Это была хорошая винтовка, и он за нее хорошо заплатил. Теперь он собирался хорошо из нее стрелять.