Если бы дело было только в возвращении людей из плавней. Вернулись бы они к своим родным хатам и зажили так же, как жили всегда. Но после таких насилий, совершенных над самим их существом, что-то сдвигается в человеке окончательно и бесповоротно и восстановлено уже быть не может…

Если бы те, кто предпринимал переделку устроенного Богом мира, знал об этом… Может быть, они смутно и догадывались о том, что за таким переустройством мира открывается бездна, но по наивной земной ограниченности полагали, что бездна эта зияет лишь для избранных, а не для всех, ныне живущих. Постичь это они оказались не в состоянии.

Моисей Корнеевич Чорный родился в 1885 году в станице Должанской. Там же вырос, оттуда ушел на службу. Участвовал в Первой мировой войне. И, видно, хорошо, исправно участвовал, так как был награжден тремя Георгиевскими крестами — одним золотым и двумя серебряными — став полным Георгиевским кавалером. То есть был человеком смелым и несентиментальным. Тем более удивительно то, что произошло с ним потом, как сложилась его последующая судьба.

Эту историю мне рассказала его внучка Мария Владимировна Клочкова, проживающая на хуторе Лебеди.

Был у Моисея Чорного в станице Должанской друг детства Митрофан Белоконь. Вместе росли, вместе и на службу уходили.

В 1917 году кавалерийский полк, в котором служил полный Георгиевский кавалер Моисей Корнеевич Чорный, был направлен на подавление восстания в Петроград. Но по пути следования, в поезде, была проведена агитация, и большинство казаков побросали оружие, лошадей и разошлись по домам, забыв о присяге и долге, и уж тем более не задумываясь о последствиях подобного шага для своей дальнейшей жизни. То, что говорили им эти суетные люди с воспаленными взорами, вдруг показалось им таким справедливым, что они впали в соблазн… Так Моисей Корнеевич вернулся в родную станицу.

Поскольку грамотных людей было в то время мало, а он знал какую-никакую грамотешку, его пригласили работать в сельский совет писарем. Его же друг Белоконь ушел в плавни.

Нападения повстанцев и просто банд на станицу были частыми. Но Моисей Чорный не покидал своего поста при любой власти. Георгиевские кресты к этому времени советская власть у него отобрала.

И вот однажды на станицу Должанскую напал повстанческий отряд, в котором был и Митрофан Белоконь. Всех работников сельского совета схватили и приговорили к расстрелу, а до тех пор заперли в сарае. Белоконь, узнав, что среди арестованных находится и его друг детства Моисей Чорный, устроил ему побег.

Убежавшие собрались где-то в степи, раздобыли оружие и неожиданно налетели на станицу. Бандитов вышибли из станицы, а некоторых взяли в плен. Среди них оказался и Митрофан Белоконь. Пленным грозила та же участь. Тогда Моисей Чорный, благодарный другу, решил в свою очередь освободить его. Белоконь ушел в плавни, а Моисей Чорный, опасаясь обвинения в пособничестве бандитам, гоже скрылся в камышах, в районе станицы Степной и хутора Лебедевского. Так он оказался в этих краях и, как оказалось, надолго, на всю жизнь…

Семья же его — жена Мария Григорьевна и шестеро детей — не знали о том, где он находится. Никаких связей с родственниками он не поддерживал, видимо опасаясь суда.

Через годы, когда жизнь успокоилась и смута несколько утихла, Белоконь оказался в Мариуполе, а Моисей Чорный — на хуторе Лебеди. Женился и стал работать в колхозе. Но между собой они переписывались. Белоконь, приезжая в родную Должанскую, наводил справки о семье Моисея Корнеевича и сообщал ему. Дети его умерли в голодном 1933 году. В живых остался только сын Петр и дочь Матрена, которой было, когда отец ушел из дома, три года.

Жена его Мария Григорьевна вырастила оставшихся детей. Дочь ее Матрена Моисеевна вышла замуж за Веремия Владимира Ивановича. У них родились две дочери — Галина и Маша, Мария Владимировна, которая и рассказала мне эту странную историю. В 1940 году Владимира Ивановича призвали в армию, а Матрена Моисеевна родила третью дочь Таисию.

В самом начале Великой Отечественной войны пришло известие, что Веремий Владимир Иванович пропал без вести. Матрена Моисеевна, дочь Моисея Корнеевича Чорного, осталась одна с тремя малыми детьми на руках. А было ей в то время двадцать четыре года. Жила в страшной бедности.

После войны в 1947 году в станицу Должанскую с хутора Лебеди поехал в командировку Василий Порфирьевич Тонкий. Через него Моисей Корнеевич и решил объявить своему семейству, что он живет на хуторе Лебеди, работает бондарем в колхозе. Тонкий рассказал Матрене Моисеевне, что отец ее живет неплохо, имеет свое хозяйство, корову, пчел, виноградник. Но встречи тогда так и не произошло, и связь снова оборвалась. В 1958 году умерла Мария Григорьевна, жена Моисея Корнеевича, с которой он после той далекой нелепой разлуки так и не свиделся…

Внучка Моисея Корнеевича Мария Владимировна вышла замуж, взяв фамилию Чурсина. Работала она в колхозном ларьке на рынке. И вот однажды почтальон принес ей письмо, причем на ее новую фамилию. Она подумала, что это письмо от пропавшего на фронте без вести отца. От волнения и радости, что отец, оказывается, живой, долго не могла открыть конверт. Наконец разорвала его. И каково же было ее разочарование, когда увидела фотографию, на которой был какой-то старик и две бабки по бокам..

И потом только разобралась, что письмо было не от отца Веремия Владимира Ивановича, а от деда Чорного Моисея Корнеевича с хутора Лебеди…

С этим письмом Мария Владимировна отправилась на велосипеде к своей матери Матрене Моисеевне. Та сначала растерялась, а потом, заплакав, запричитала, мол, почему же так долго он, отец ее, не объявлялся, ведь ей было так трудно одной с детьми…

В письме этом Моисей Корнеевич просил разрешения приехать в гости к дочери и внукам.

И вот в мае 1953 года Мария Владимировна ехала к матери на велосипеде. Вдруг видит, идет по станице, чуть прихрамывая, высокий мужчина с большим деревянным чемоданом. «Дай, помогу ему, может идти ему еще далеко, станица-то большая», — подумала Мария Владимировна и, остановившись, предложила ему свою помощь. Поместили чемодан на багажник велосипеда. И она спросила — далеко ли идти? Мужчина ответил, что ему нужна Матрена Моисеевна Веремий и что он — ее отец.

— А я — ее дочь, — сказала она.

— А, Чурсина Мария?

— Но откуда вы об этом знаете.

— А я все о вас знаю, — ответил Моисей Корнеевич.

Дочь встретила Моисея Чорного не то чтобы радостно, но приветливо.

Погостил он у дочери три дня и уехал к себе на хутор Лебеди. Позже Матрена Моисеевна тоже навещала отца.

В конце 1960 года отец прислал ей деньги, впервые за многие годы оказав дочери помощь. Но это произвело на нее такое сильное впечатление, что ей стало плохо, и ее парализовало. В больнице женщина пролежала только месяц и в самом начале 1961 года умерла. Было ей тогда лишь сорок два года. На похороны дочери Моисей Корнеевич не приехал, сказав, что поднять ее из гроба не сможет…

После смерти матери семейная жизнь у Марии Владимировны разладилась. Она разошлась с мужем и уехала в Тюменскую область, где работала на мостопоезде. Но ее тянуло на Кубань. И в шестидесятые годы она приезжала в отпуск на хутор Лебеди к своему деду Чорному Моисею Корнеевичу, а в 1969 году переехала по его приглашению на Лебеди на постоянное местожительство. Дед выделил внучке шестнадцать соток земли, где она и построила дом. А 25 мая 1970 года на восемьдесят пятом году жизни Моисея Корнеевича Чорного не стало…