– Нет, конечно, каким образом такое бы получилось?

– Вот видите, господа судьи! – Дор Пелеко торжествовал. – А как же вы, уважаемый Рикулло Эвам-Ну, догадались что это бомбардировщики?

– Об этом мне сообщил капитан Косакри. Именно он догадался, что это «гиперы» брашей, а у меня не имелось причин не верить командиру судна.

– Он сказал вам об этом шепотом?

– Да, это так. Он, наверное, не хотел будоражить дежурящих на боевых местах подчиненных и…

– Спасибо, святой лученосец. Вы видите, судьи? Сидящим вокруг военным морякам-специалистам Косакри не сообщает ничего, а не ведающему в военном деле священнику (извините, Рикулло) он доводит, что эти странные объекты, оказывается, некие мифологизированные «гиперы». Как такое понимать?

– Дор, – не выдержал Косакри, – если бы мы всплыли, то у нас имелись бы и фото, да и что угодно еще.

– Нет, теперь уж вы подождите, шторм-капитан. А скажите, эти «гиперы» наблюдались через «длинный» перископ, или через основной?

– Мы уже были на такой глубине, что…

– Можно кратко?

– Да, через основной.

– Спасибо, подсудимый. Вы слышали, господа офицеры? Но все знают, что видеосигнал с главного перископа вполне можно передавать на обзорный экран. Почему вы этого не сделали?

– Тут Рикулло Эвам-Ну уже ответил. Он правильно понял – я не хотел вносить панику в действия подчиненных.

– Трогательная забота, шторм-капитан, очень трогательная. Однако все свидетельствует о том, что наш подопечный намеренно скрыл информацию от специалистов, для того чтобы оправдать всплытие. Я даже допускаю, хотя сразу оговорюсь – это чистое предположение, что там, в высоте, если что-то и летело, то какие-то ракеты. Их целью являлась подача нашему предателю условного сигнала на всплытие. Вот он его и выполнил, точнее, собирался.

– Тут можно опротестовать, баритон-капитан, – вмешался Эвам-Ну.

– Почему же? Я ведь предупредил, что это только мое личное предположение. Но есть еще кое-что, уважаемые судьи. Кроме всего прочего, наш Стат Косакри еще и собирался выйти в эфир. Для чего? Такое мы уже обсуждали. Тем не менее известно, что во время обоих предшествующих всплытий была обнаружена повышенная активность брашей в радио-эфире. Кроме того, имелось чрезвычайно большое количество каналов забитых искусственными помехами. (Кстати, в некотором смысле, уже данного факта хватает для предположения о начале крупномасштабной войны). Так вот, в этих условиях, наш Косакри, тем не менее, решил выйти в эфир, дабы сообщить на родину о якобы обнаруженных высотных целях. Не бред ли это, господа военные? Мало того, что никакой сигнал в условиях подавления помехами не доберется до Эйрарбии, так еще им хотят оповестить об объектах, которые, по словам священника, уверенно наблюдаются невооруженным глазом. Даже хуже, взглядом с искусственно зауженным углом обзора, ибо через перископ. И ради этого надо вытаскивать тайно проникшую в воды противника подлодку на поверхность? Для этой смешной цели требуется выдавать ее присутствие здесь вообще? К тому же именно теперь, в период начала войны, когда субмарине уже подобравшейся к Брашпутиде просто цены не сложить.

– Можно с кое-что скажу, господа судьи? Точнее, разрешите задать вопрос нашему временному капитану? – поинтересовался Стат Косакри. – Дор Пелеко, можно уточнить, на какой глубине сейчас находится наш «Ныряльщик»? Я думаю, даже если я брашский шпион, то и тогда мне можно вполне безопасно ответить правду, ибо теперь я уж точно не имею возможности сообщить что-либо в ПЛОЮ или там в ШВЗС, коим я по вашему убеждению служу. Ладно, в принципе даже не важно. Еще вопрос, кто из старших командиров крейсера сейчас находится на главном боевом посту? Беря на вскидку, с учетом знания состава находящихся здесь, там нет никого из опытных офицеров. То есть в настоящий момент лодка управляется кем-то из недостаточно – по крайней мере, на документально подтвержденном уровне – опытных лейтенантов. Нельзя ли, пользуясь вашей методологией, господин линейный помощник, заключить, что в военное время таковое действие можно трактовать, как искусственное понижение боевой готовности?

– Что вы лопочете, Косакри? – вскипел Дор Пелеко.

– Я понимаю, баритон-капитан, что вам очень хочется лично присутствовать на суде, однако в условиях войны недопустимо полностью переключать внимание на какого-то, если даже и шпиона, то уже надежно нейтрализованного, вместе патрулирования моря. Кажется, именно за боевую службу вы тут переживали? Я почему-то уверен, что наш «Ныряльщик» сейчас торчит на какой-то безопасной, в плане обнаружения, глубине, с которой он может очень плохо отслеживать события вершащиеся на морской поверхности. Что если именно сейчас, там наверху проплывет что-то донельзя важное?

– Шторм-капитан Косакри, – нервно теребя подбородок воззрился на него линейный помощник. – Ваши нападки на меня и…

В этот момент над дверью отсека засветилась и замигала красным лампа. «Готовность – «второй восход», – расшифровал Косакри. Вот это да! Оказывается этим, так увлекшим его на некоторое время, искусственным миром получалось очень просто управлять. Выдавать ему вводные.

– Суд временно откладывается, – объявил новоиспеченный командир атомохода. Но все уже и так повскакивали со своих мест.

– Что там такое? – прокричал в массивную, явно способную выдержать самые чудовищные удары и давление, трубку связи Дор Пелеко. – «Предположительно лодки»! «Две»! Сейчас буду!

Один из матросов-охранников уже возложил на плечо Стата Косакри руку, приглашая, встать и направляться куда следует, когда во внезапном озарении, шторм-капитан заорал:

– Пелеко, не атакуйте их! Ни в коем случае не атакуйте! Отследите! Они могут оказаться только сопровождающими чего-то серьезного! Вообще, пустите меня на главный боевой пост! Ей богу, я буду просто советовать, а вы сами решайте, годно это на что-то или нет. Рикулло, ну вмешайтесь вы своей властью, от имени богов! Мятая луна забери! Офицеры, если не хотите быть потопленными за так, пустите меня на ГБП! Успеете еще расстрелять, будет вам такая возможность. Можете меня заковать, но дайте присутствовать при боевой работе.

– Наверное, шторм-капитан Косакри прав, – сказал служитель бога Войны и Доблести. – Понимаю, что в боевом отсеке не стоит создавать толкотню, но если надо, я сам буду за ним приглядывать.

Линейный помощник Дор Пелеко скрипнул зубами так, что все повернули головы в его сторону.

Неужели отбитое плечо повлияло на мозги? Ведь вроде головой он не ударился. Если бы это случилось, он бы уже висел задавленный наверху этой насосной, или может для каких-то других целей выпирающей кверху, рубки. Но ведь действительно, когда его понесло вдоль этой второй рубочной колонны, страховочный трос, бегущий к далекой «Сколопендре» умудрился зацепиться за какую-то выступающую поверху рубки трубу, а может и антенну – кто их сейчас разберет? Получается, это обстоятельство его и спасло и погубило одновременно. Не зацепись трос, он бы проскочил дальше, и унесся бы к винтам. Хотя нет – у него действительно что-то с мозгами – он бы никак не унесся, а все едино повис на этой самой страховке. А потом бы «Сколопендра» втянула его внутрь. Так что все-таки тросовая петля его погубила. Синтетическая нить умудрилась обвить одну из размещенных вверху рубки труб-антенн. И потому, неясно по какому поводу, но явно не просто так, начавшая маневрировать подлодка, натянула эту нить. Натяжка пошла как бы через передаточный блок. Но ведь подлая труба «росла» вверху не одна – их было там целое скопище. Промедли Гусипа с отстежкой хотя бы секунду, его неизбежно бы задавило в промежности этих самых труб-антенн. А промедли он пол секунды, отцепка троса произошла бы с боковой стороны рубки, и тогда бы его унес водяной поток. Так что инстинкты и тренированность сработали с максимальной эффективностью – спасли. Теперь же, для доведения дела до конца, требовалось поработать прикидывающимся контуженым мозгом.