– На первое время сгодится, – презрительно хмыкнул абрек, передергивая затвор очередной винтовки. – Хотя по десять патронов в магазине, но тяжеловаты они, да и приклад неудобен. Пожалуй, наши русские винтовки гораздо лучше будут. Опять же, не следили они за оружием. Стволы грязные, затворы не смазаны, что за мужчины здесь жили? Револьверы неплохи, но «наган» удобней, а с маузером даже и не сравниваю, да и нет их здесь.

– Из тех, что не в самом худшем виде, отбери четыре штуки, – распорядился Арсенин. – А мы пока мародерством займемся. Один черт, законы и Божьи, и человеческие мы уже преступили…

Оставив подчиненных возиться в общей комнате, Арсенин прошелся по коридору, внимательно вглядываясь в таблички с названиями. Остановившись возле двери с надписью «Старший инспектор», он пару раз дернул дверную ручку, после чего мощно впечатался плечом в полотно двери. Испуганно хрустнув тоненькими рейками, дверь обиженно скрипнула покалеченным ригелем и, открывая капитану доступ в кабинет начальника, распахнулась. Вопреки чаяниям, получасовой досмотр обиталища старшего альгвазила Арсенина не обогатил, подарив лишь пачку револьверных патронов, початую бутылку скотча да вывод о том, что начальник является страстным поклонником мсье Верна, чьи книги, числом более десятка, были разбросаны и там и сям. А самое плохое заключалось в том, что из всех возможных и столь необходимых капитану карт в кабинете присутствовала только настенная, да и та ограничивалась чертой города.

Вернувшись в комнату, где хозяйничали его освободители, Арсенин удивленно замер на пороге, после чего шагнул к окну, отдернул занавеску и нарочито внимательно оглядел улицу.

– А где, позвольте поинтересоваться, телега? – язвительно усмехнулся капитан, глядя на кучу из полудюжины винтовок и нескольких патронных ящиков, поверх которых возвышалась неустойчивая пирамида из консервных банок, трех бутылок с каким-то спиртным и чьих-то новеньких сапог. Судя по тому, что из-за обратной стороны пирамиды сиротливо выглядывал рукав какого-то кителя, список награбленного добра этим не ограничивался.

– Или вы, Лев, – капитан с прищуром глянул на Троцкого, – решили усовершенствовать свою мускулатуру путем перетаскивания тяжестей? Или грандиозным зрелищем погребения тела под кучей аглицкого мусора мы будем обязаны вам, Николай?

– Да мы вроде только самое нужное брали, – покаянно вздохнул Троцкий, переводя взгляд с кучи добра на смущенного Корено и довольно ухмыляющегося Туташхиа. – А оно вона как вышло…

– Понятно, – продолжая улыбаться, хмыкнул Арсенин. – После смены звания законопослушных матросов на статус пусть сухопутных, но пиратов, над вами возобладал хватательный рефлекс. А теперь, господа разбойники, слушай мою команду! Из всей кучи отобрать четыре ружья, к ним по сотне патронов. Каждому из нас по револьверу и еще патронов… ну, пусть будет штук с полсотни на ствол, а можно и того менее, чего тяжесть лишнюю таскать…

Пресекая немой вопрос Троцкого, капитан чуть преувеличенно тяжко вздохнул:

– Ну а зачем вам больше-то, Лев? Вы что, собрались со всей Британской империей перестрелку вести? Нет? Я почему-то так и подумал. Вот консервы – те все берите. Банки только на первых порах тяжелые, а со временем их все меньше и меньше будет. Нам еще невесть сколько до португальских земель топать, да и после, покуда мы до цивилизованных мест доберемся, один Господь ведает. Кстати! А зачем сапоги-то взяли? Никак для приварка, чтоб по примеру великих путешественников, когда консервы кончатся, кашу не из топора, так из сапог сварить?

– Это вам, батоно капитан, – без тени ухмылки обронил Туташхиа. – Идти долго. Шагать по лесам здешним будем, а вы, как на палубе, – в ботиночках. Будете в них путешествовать – через десяток верст босиком останетесь.

– М-да… – чуть смущенно почесал затылок Арсенин. – О том, что туфельки мои от Бенциони для променада по джунглям мало подходят, я как-то и не подумал. Придется расстаться. Жаль, ведь три целковых во времена оны за них отдал. Спасибо за заботу. Кстати, о приварке. Я так понимаю, что котелками, топорами с солью и прочими крупами господа полицейские небогаты. Были. А жаль. Как ни печален сей факт, но придется по дороге из города какой-нибудь колониальный магазинчик своим визитом почтить. Будет таковой ночью работать, в чем я сильно сомневаюсь, – честь по чести хозяину заплатим, нет – мы не гордые, сами все возьмем, но деньги в плату за урон оставим. Пусть мы сейчас и вне закона, однако честь наша при нас остается, а ее умалять ни при каких обстоятельствах негоже.

Замолчав, Арсенин взял револьвер и, внимательно вслушиваясь в щелчки, прокрутил барабан. После, проверяя общее состояние механизма, откинул его в сторону, не забывая, однако, приглядывать за подчиненными сквозь пустые каморы.

Троцкий, не найдя подходящего мешка, упаковал консервные банки в китель и теперь пытался увязать его рукава, Туташхиа сосредоточенно набивал патронташ, Корено рыскал по комнате, собирая бумаги, щепки и тому подобную рухлядь.

– Вы никак замерзли, Николай? – язвительно фыркнул Арсенин, наблюдая за тем, как Корено аккуратно укладывает скомканную бумагу в кучу, формируя основание кострища посредине комнаты. – Или вам от газовой лампы света мало?

Просидев сутки за решеткой в ожидании смертного приговора, Арсенин свыкся с мыслью, что жить ему осталось не более недели. И теперь, после обретения столь неожиданной для себя свободы, кипятящее кровь возбуждение принимало различные формы, правда, все больше язвительные. Вполне возможно, его жизнь оборвется уже этой ночью, но погибнуть на бегу, неизвестно когда и отчего, гораздо лучше, чем бессильно ожидать заранее известный тебе смертный час.

– Ой! Я дико извиняюсь, господин капитан, – злорадно улыбнулся Корено. – Но я-таки с детства мечтал, шоб наш околоток ушел в небо искрами, и не без моего участия. Таки там оно не срослось, мы здесь, и наши поцы в Одессе не будут иметь себе забот за погорельцев. Таки не будем себе отказывать в маленьком удовольствии и пустим красного петуха до этой хибары?! Подпалим, а?!

– Вы, любезный, никак все тайные тропки в этом городишке успели изучить? – скептически поморщился Арсенин. – Что вы говорите? Нет? Вот и я как-то не сподобился. А значит, мой юный друг, если мы осуществим вашу детскую мечту, нам придется весело шагать по центральным бульварам, наблюдая, как к горящему околотку дружно несутся товарищи покойных из морской полиции, военные патрули и прочие пожарные. Так что поберегите спички, они нам в пути до Лоренсу-Маркиш пригодятся.

Корено повертел по сторонам головой и, не найдя поддержки у товарищей, огорченно сплюнул на пол, но продолжить спор с капитаном не решился.

– Так, господа! Как мы все успели убедиться, грабеж – дело увлекательное, но уж больно оно у нас затянулось. – Арсенин кинул беглый взгляд на брегет и подхватил с пола винтовку. – Забираем добро и прощаемся с сим гостеприимным заведением.

17 ноября 1899 года. Дурбан