Головин помолчал, чувствуя, как у него наливаются теплом уши.

— Сергей, куда же ты пропал? Ты меня слышишь? — забеспокоилась она.

— Это нечестно, — только и смог произнести он, — извиняться должен я.

— Да брось… Не ты, а я всех подвела, и тебе не в чем себя винить.

— Спасибо, Оксана. Ты… ты…

— Все ясно. Проехали. Так когда в понедельник?

Он прикинул.

— У нас с Петькой с утра две лабораторные. Освободимся часов в двенадцать. Тебе удобно?

— Вполне. Ну пока…

— Подожди… Ты случайно не знаешь, Инга завтра придет в читальный зал?

— Конечно, мы с ней еще вчера об этом говорили. Если между нами, она тоже переживает, что поссорилась с тобой.

— Еще раз спасибо, — сказал растроганный Головин и повесил трубку.

Когда четверка друзей встретилась в понедельник в университетской библиотеке, все держались немного неловко, но явно были рады, что конфликтная ситуация улажена. От избытка чувств Сергей подбросил хмурившуюся Ингу в воздух, а Петр натянул ему бейсболку на нос. А потом и вспоминать-то свои обиды уже не было времени. Они опять целыми днями просиживали над книгами, отлучаясь только на практические занятия и лекции по основным предметам.

За неделю друзья лишь раз позволили себе расслабиться: в среду вечером сходили в кино. Впрочем, и до, и после фильма все их разговоры были об игре. Обсуждали возможные коллизии, пытались как-то систематизировать тематику, очередность и форму подачи вопросов в последних программах «Супершоу», а иногда даже устраивали что-то вроде экзамена друг другу. Однако следующий розыгрыш суперприза оказался для них таким же неудачным, как и предыдущий.

Прокололись они на вопросе о Французской революции восемнадцатого века. В подготовленном на эту тему сюжете были показаны прекрасные виды современного Парижа, то место, где когда-то находилась разрушенная восставшим народом Бастилия. Было сказано, что Конвент — высший законодательный и исполнительный орган страны, — проводя многочисленные реформы, ввел и отличающийся от григорианского календарь. 22 сентября 1792 года, то есть день провозглашения республики, революционеры объявили началом нового летоисчисления. Год французы также поделили на двенадцать месяцев, — тут они ничего менять не стали, — но количество дней в них было постоянным. Однако оставалось еще несколько лишних, никуда не вошедших суток, и не долго думая, их объявили праздничными.

После всей этой предварительной информации диктор заявил, что число таких праздничных дней в календаре первой Французской республики в обычном, не високосном году соответствует третьей цифре секретного телефонного номера.

Правильного ответа никто из друзей не знал, даже приблизительно. Как только закончилось «Супершоу», они, не дожидаясь расшифровки сюжета, стали рыться в библиотеке, оставшейся после Головина-старшего. Наконец, в одном из справочников было найдено то, что надо.

— В каждом месяце календаря первой Французской республики было по тридцать дней, — с досадой сказал Сергей. — И в обычном, невисокосном году оставалось еще пять праздничных дней, а в високосном, естественно, шесть. Значит, третьей цифрой телефона в студии была пятерка.

— Даже не зная точного ответа, его легко можно было вычислить, — почесал свою рыжую макушку Петр. — В их месяцах не могло быть тридцати одного дня. Тогда год продолжался бы триста семьдесят два дня, что, конечно, глупость. Они были революционеры, но не до такой же степени. С другой стороны, если бы французы оставили в месяце по двадцать девять дней, то тогда праздники продолжались бы… — он прищурился и зашевелил губами, — семнадцать дней. Слишком жирно. Значит, остаются тридцать дней в каждом месяце и пять праздничных.

— Не стоит рвать волосы на голове, — постаралась успокоить парней Инга. — Пусть это будет нам уроком, и давайте готовиться к следующей игре.

И еще одна неделя пролетела в бесконечном штудировании книг. Вся компания работала много и усердно, можно даже сказать, с остервенением. Они первыми появлялись в читальном зале университетской библиотеки и последними уходили из него, когда на город уже накатывался сырой, холодный вечер. Тем не менее в субботу их ждало очередное разочарование.

Камнем преткновения стал вопрос, который можно было назвать даже не простым, а примитивным. В показанном сюжете говорилось о роли зубов в жизни человека. Менторским тоном диктор сообщил, что они не только участвуют в произнесении различных звуков, но и, как у большинства челюстноротых животных, служат для захватывания, удержания и механической переработки пищи — называется, открыл Америку. Тридцать два зуба делятся на резцы, клыки и коренные, и тут же было сказано, что количество резцов у человека соответствует последней цифре секретного телефона.

В двадцать с небольшим лет зубы еще не являются актуальной темой. И познания в этой области у друзей были минимальные. Они стали заглядывать друг другу в рот, ощупывать челюсти у себя и все равно запутались в подсчетах. А в конце игры было показано, что у человека восемь малых и двенадцать больших коренных зубов, четыре клыка и восемь резцов.

— Последней в телефонном номере была восьмерка, — констатировал Петр и признался: — Это мой сюжет.

— Ты не виноват, — тут же начала успокаивать его Инга. — Нас элементарно купили: когда прокалываешься на вопросе о Французской революции, запоминать информацию о зубах не так-то легко. Ей просто не придаешь значения.

Еще памятуя о недавней размолвке с друзьями, Головин тоже решил высказаться:

— Во всем этом есть один приятный момент, — с иронией заметил он. — Закончилась третья неделя наших мучений. И существует большая вероятность, что к следующему «Супершоу» Алтынова подготовит вопросы из неизвестных нам источников. Тогда мы с чистой совестью начнем отдыхать. Потерпите еще немного…

Мысль о том, что штудирование давно отобранных справочников уже ничего не даст, отравляла друзьям существование в течение всей недели. И хотя они по-прежнему каждый день встречались в библиотеке, но уже не было прежнего энтузиазма, задора. Более того, им приходилось прилагать немалые усилия, чтобы заставить себя корпеть над книгами, что-то запоминать, делать какие-то записи.

В субботу за полчаса до игры все опять собрались у Головина дома. Татьяна Григорьевна, в общих чертах посвященная в затею сына, приготовила всем чай, поставила на стол печенье и ушла к соседке, чтобы не мешать молодежи. Начала передачи дожидались молча, и только когда на телевизионном экране пошла заставка «Супершоу», Сергей сказал:

— Главное — спокойствие. Что будет, то и будет. Просто постарайтесь сосредоточиться. И не забывайте те правила, которые мы с вами вместе разработали.

Как обычно, игра началась с водопада шуток Матусевича. Среди них были даже удачные. Приглашенного в студию известного политика он спросил: «Что вам нужно, чтобы выиграть один из трех стоящих сегодня на кону призов?» — «Заранее знать ответы на шесть вопросов из семи», — заявил тот. «Хорошо, я вам их скажу, — согласился шоумен. — Только учтите: если вы и в этом случае не выиграете, то тогда, думаю, автоматически проиграете и следующие выборы в парламент. За вас вряд ли кто-нибудь проголосует. Вы согласны рискнуть?»