Лайнус едва мог дышать. Он моргнул и продолжил наблюдать, когда она медленно повернула голову и посмотрела прямо на него. Другие модели не умели скрыть осведомленности во взоре, но Джорджиана оставалась совершенно безмятежной. Она словно смотрела не в камеру, а прямо ему в глаза. Точно таким же сочувственным взглядом она глядела, как он плачет, много-много лет назад. Не раздумывая, он нажал на кнопку камеры, заключая в плен ее совершенное лицо.

Лайнус осторожно достал фотографию из кармана пиджака. Бережно, ведь карточка уже старая, с потрепанными краями. Последние лучи солнца почти скрылись, но, если держать ее под правильным углом…

Сколько раз он так сидел и смотрел на нее, изучал, после того как сестра исчезла? У Лайнуса сохранился единственный снимок, ведь после бегства Джорджианы кто-то — мать? Аделина? одно из их доверенных лиц? — прокрался в его темную комнату и украл негативы. Осталась только эта карточка, и то лишь потому, что Лайнус никогда с ней не расставался.

Но сейчас ему дарован второй шанс, и Лайнус его не упустит. Он больше не ребенок, а хозяин Чёренгорба. Мать и отец лежат в могилах. Остались лишь надоедливая жена и болезненная дочь, но кто они такие, чтобы стоять у Лайнуса на пути? Он ухаживал за Аделиной, чтобы наказать родителей за бегство Джорджианы, и помолвка нанесла им такой жестокий последний удар, что присутствие этой женщины в его доме казалось невысокой платой. Так было. И так будет. На нее легко не обращать внимания. Он — хозяин и получит то, что хочет.

Элиза. Он позволил ее имени слететь с губ и застрять в завитках бороды. Его губы дрожали, и он плотно сжал их.

Он собирался сделать ей подарок. Подарок на день рождения. Она будет благодарна. Он знал, что она полюбит подарок, как она могла не полюбить то, что когда-то так любила ее мать?

Клифф-коттедж, Корнуолл, 2005 год

Кассандра шагнула в ворота и вновь поразилась странной тяжелой тишине, которая окутала дом. Она чувствовала нечто, что назвать не могла. Странное ощущение тайного сговора. Как будто, входя в ворота, она подписывалась под соглашением, правил которого не знала.

В этот раз она пришла раньше, чем в прошлый, и искорки солнечного света еще мерцали в саду. Садовник должен был явиться не раньше чем через пятнадцать минут, так что Кассандра положила ключ обратно в карман и решила немного осмотреться.

Узкая каменная тропинка, почти сплошь заросшая лишайником, вилась перед домом и исчезала за углом. Заросли сбоку были густыми, и ей пришлось отвести их от стены, чтобы пройти.

Сад чем-то напоминал ей задний двор дома Нелл в Брисбене. Не столько растениями, сколько настроением. Двор Нелл всегда был путаницей лоз, живых изгородей, трав и ярко окрашенных однолетников. Узкие бетонные тропинки вились через заросли. Совсем не то что другие пригородные задние дворы с их выжженной травой и редкими иссохшими розовыми кустами, посаженными внутри выкрашенных белой краской автомобильных шин.

Кассандра дошла до задней стены дома и остановилась. Густая путаница колючек, по меньшей мере три метра высотой, загораживала тропу. Кассандра подошла ближе и вытянула шею, чтобы разглядеть, что сверху. Заросли были однородными, высокими, словно растения сами образовали стену.

Кассандра прошла вдоль изгороди, легонько ведя пальцами по зазубренным листьям плюща. Продвигалась она медленно, растения доходили до колен и на каждом шагу угрожали ее опрокинуть. Посередине Кассандра заметила прореху в колючках, небольшую, но вполне достаточную, чтобы разглядеть: свет сквозь нее не льется, значит, там расположено что-то плотное. Стараясь не уколоться о шипы, Кассандра просунула ладонь и наклонилась так, что изгородь поглотила руку до самого плеча. Ее пальцы заскребли по чему-то твердому и холодному.

Если судить по влажным зеленым пятнам на кончиках пальцев, это была каменная стена, покрытая мхом. Кассандра вытерла руку о джинсы, вынула из заднего кармана документы на право собственности и открыла карту. Дом был нарисован четко, небольшой квадрат в передней части участка. Однако, если верить карте, до задней границы собственности еще далеко. Кассандра вновь сложила карту и убрала ее. Если карта не врет, эта стена — часть владения Нелл, а не его граница. Она принадлежит Клифф-коттеджу, как и то неведомое, что находится за ней.

Кассандра продолжила трудный путь вдоль стены, надеясь найти калитку или дверь. Солнце поднялось в небе, и птицы устали петь. Воздух был тяжелым от сладкого головокружительного аромата вьющихся роз. Хотя стояла осень, Кассандра почувствовала, что ей становится жарко. Надо же, когда-то она воображала Англию холодной страной, куда редко заглядывает солнце. Она остановилась вытереть пот со лба и ударилась обо что-то головой.

Шишковатый сук — точно дерево протянуло руку над стеной. Кассандра увидела на ветке плоды — блестящие золотистые яблоки. Они были такие спелые и так восхитительно пахли, что она не устояла и сорвала одно.

Кассандра посмотрела на часы и, тоскливо взглянув на колючую изгородь, отправилась в обратный путь. Она может поискать дверь позже, нельзя же рисковать разминуться с садовником. Дом словно окружала странная непроницаемая стена, отчего Кассандре казалось, что она может не услышать отсюда, даже если ее позовут.

Она отперла входную дверь и вошла. Дом словно прислушивался, выжидал. Она легонько провела рукой по стене.

— Мой дом, — мягко сказала Кассандра. — Ты мой дом.

Приглушенные слова впитались в стены. Как странно все получилось, как неожиданно. Она прошла через кухню, мимо прялки, в небольшую гостиную в передней части дома. Теперь, когда Кассандра была в доме одна, он казался другим, более знакомым, будто она уже побывала в нем давным-давно.

Она опустилась в старое кресло-качалку. Кассандра достаточно хорошо разбиралась в старинной мебели, чтобы знать, что кресло не развалится, и все же проявляла осторожность, как если бы законный владелец кресла находился поблизости и мог в любое время вернуться и обнаружить незваного гостя.

Вытерев яблоко о рубашку, Кассандра повернула голову и посмотрела в пыльное окно. Лозы переплелись на стекле, но хаотичный сад за ним еще можно было различить. За окном стояла маленькая статуя, которую она заметила только сейчас. Ребенок, мальчик, взобрался на камень и следил за домом широко открытыми глазами.

Кассандра поднесла яблоко к губам. Солнечный аромат стал сильнее, когда она откусила кусочек. Яблоко с дерева в ее собственном саду, дерева, посаженного много лет назад, но все еще плодоносящего. Из года в год. Как сладко… яблоки всегда так сладки?

Кассандра зевнула. Ее разморило на солнце. Она посидит еще чуть-чуть, пока не придет садовник. Она откусила еще кусочек. В комнате словно потеплело. Как будто внезапно заработала плита, как будто кто-то пришел и начал готовить обед. Веки Кассандры отяжелели, она закрыла глаза. Где-то пела птица чудесную одинокую песню, ветерок шевелил листья, стучал ими в окно, а вдалеке размеренно дышал океан: вдох и выдох, вдох и выдох, вдох и выдох…