31 марта 1939 года, через 16 дней после того, как Гитлер вошел в Прагу, британская политика, до сей поры «не замечавшая» агрессивности Германии, сдавшая Гитлеру Австрию и Чехословакию, безропотно отдавшая ему Саарскую и Рейнскую области, была готова с ним воевать. В этот день английский премьер Чемберлен выступил с официальным заявлением, что «в случае любой акции, которая будет явно угрожать независимости Польши и которой польское правительство соответственно сочтет необходимым оказать сопротивление», Великобритания окажет Варшаве поддержку[426].

Больше всего такому повороту дел удивились… сами поляки. Англия всегда в своей истории уклонялась от принятия на себя конкретных обязательств, а тут сделала это, когда ее никто и не просил. О таком крутом повороте английской внешней политики Уинстон Черчилль сказал: «…Теперь две западные демократии, наконец, заявили о готовности поставить свою жизнь на карту из-за территориальной целостности Польши. В истории, которая, как говорят, в основном представляет собой список преступлений, безумств и несчастий человечества, после самых тщательных поисков мы вряд ли найдем что-либо подобное такому внезапному и полному отказу от проводившейся пять или шесть лет политики благодушного умиротворения и ее превращению почти мгновенно в готовность пойти на явно неизбежную войну в гораздо худших условиях и в самых больших масштабах»[427].

Лучше и не скажешь. Только одного Черчилль не договаривает: воевать с Германией Лондон и Париж отнюдь не собирались. В результате небывалого политического давления Гитлер просто обязан был, по мнению руководителей Англии и Франции, вновь позволить «надеть на себя ошейник» и стать «цепным псом» западных правительств.

Еще через неделю заявление Чемберлена превратилось в польско-британский договор. Автор далек от мысли обелять нацистских агрессоров. И уж совсем у меня нет желания выгораживать тех, кто убил десятки миллионов моих соотечественников, и представлять их жертвами обстоятельств. Но крайне важно понять ту цепь различных событий, что в итоге привела нашу страну к самой страшной в ее истории ночи – ночи с 21 на 22 июня 1941 года. А потому будем говорить правду, даже если она кому-то может и не понравиться.

Не Германия, а Польша и Англия нарушали заключенные договоры! Польша нарушила германо-польский договор, объявив мобилизацию, и нарушила его еще раз, приняв английские гарантии своей безопасности. Договор Польши и Германии исключал конфликт между двумя странами, а после подписания договора с англичанами поляки были обязаны воевать против немцев в случае начала англогерманской войны. Кроме того, заключение договора с Варшавой и выдача гарантий противоречили и британо-германскому договору – той самой «страховочке», которой размахивал британский глава Чемберлен, возвращаясь их Мюнхена. В этом дополнительном соглашении к Мюнхенскому договору, как мы помним, говорилось, что ни Германия, ни Англия не могут брать на себя никаких политических обязательств без предварительной консультации друг с другом. А Британия обязывалась объявить войну немцам в случае начала их конфликта с Польшей!

Одним махом европейские дипломаты нарушили договоры своих стран с Германией и тем самым продемонстрировали Гитлеру необходимую (как им казалось) для его усмирения жесткость, а нам – иллюзорность любых дипломатических усилий. Ведь при первом изменении политической конъюнктуры вся система договоров, даже не отменяясь, отправлялась коту под хвост с легкостью неимоверной. Точно так же потом будет поступать и Гитлер, но важно понимать, что он отнюдь не был первооткрывателем в этой области. Пикантность ситуации усугублялась тем, что воевать с немцами англичане теперь были готовы не только из-за поляков. Англия дала гарантии безопасности не только Польше, но и Румынии[428]. Вместе с английскими коллегами такие же гарантии дали и французы. А это значило, что Британия и Франция блокировали внешнеполитическую активность немцев на всех направлениях. Без разрешения из Лондона, не рискуя начать войну с Англией, Германия не могла двинуться никуда. Кроме, разумеется, того направления, в котором движение германской армии будет приемлемым для лондонских джентльменов.

Однако жесткий нажим на Гитлера дал обратный результат. В своей знаменитой речи 28 апреля 1939 года фюрер разорвал польско-германский пакт о ненападении и англо-германское морское соглашение. Но сделал это не потому, что «хотел захватить весь мир», а потому, что поляки и англичане фактически уже разорвали эти договоры с Германией (хоть и негласно), заключив друг с другом соглашение.

Вместо того чтобы вновь войти под британскую «опеку», Гитлер бросал своим «патронам» вызов. А Польшу, непредсказуемую и враждебную, решил ликвидировать. Никаких планов дальнейших ударов у Гитлера на тот момент не было. Не было никакого пошагового плана захвата «мирового господства». Не было плана нападения на СССР. Не написали германские штабисты плана разгрома Англии и Франции. У немцев вообще не было никаких агрессивных планов в тот момент, кроме плана «Вайс» – удара по Польше. Германия начинала польскую кампанию, не имея готовых планов операций на Западном фронте[429]. «Гениальный» фюрер плыл по течению и просто реагировал на меняющуюся международную обстановку. Выскажу еще более «крамольную» мысль: вся Вторая мировая война со стороны Германии – это вообще одна большая импровизация!

Какие цели преследовали западные страны, убеждая Польшу занять жесткую позицию в отношении Германии? Провоцирование германо-советского конфликта. По их замыслам, он начался бы при любом поведении Гитлера. Если фюрер испугается войны с Западом и сам нападет на Сталина – хорошо. Если не испугается и нападет на Польшу – тоже хорошо. Понимая, зачем растили гитлеровский рейх, СССР вряд ли стал бы спокойно смотреть, как германская армия выходит на его границы. Самым разумным выходом в ситуации польско-германской войны для Сталина было бы ввести войска на польскую территорию и не допустить немецкую армию в непосредственную близость к нашей границе.

Таким образом, польско-германский конфликт легко перерастал в войну СССР и Германии, ради которой, собственно говоря, и затевался западными руководителями весь сыр-бор. Это понимали англичане и французы, это понимали немцы, это понимали руководители Советского Союза. Исходя из этого понимания задачи дипломатов разных стран были диаметрально противоположными. Именно в борьбе дипломатов и разведчиков и пройдут следующие 6 месяцев 1939 года – время до начала нападения Германии на Польшу.