Перед сном я ела творог с цукатами и заедала… снова оливками. Я не знаю, почему мне так хочется. Но я съела, и прямо счастье. Ещё, может, недели 3 назад, я возжелала «селёдки под шубой». Не надо никаких шоколадок и тортов, дайте только её. Мне было, честно, лень делать этот салат, а покупать жаба душила. Дорого. В итоге желание наросло такое громадное, что я потратила сотню на 200 грамм салата.

Пришла домой, сразу хватаю вилку, начинаю есть и прямо ловлю кайф с этой «вилки». Я так не балдела с тортов, печенья, от сахара в принципе. Я подумала, что «селёдка под шубой» – самое вкусное в мире. И я так обрадовалась, что могу съесть, что я хочу. В прямом смысле, без всяких «я хочу это, но съем вот в такое время». Пошла и съела. Это просто прекрасно.

Мне уже 2 дня хочется докторской колбасы именно утром, и я ем кусочки колбасы – мне здорово. Мне резко захотелось… «Роллтона». Я купила несколько пачек. Не знаю, почему хочется. Просто такие странности.

Психолог: «не знаю, почему хочется» – очень здоровое состояние. «Знать» – это вообще не про голод, логическое начало тут ни при чём.

Я покупаю и ем. ЖКТ всё принимает, живот не вздувается. Здорово понимать, что хочешь съесть. Ешь, забываешь о еде и живёшь себе дальше.

*

В офисе, спустя несколько дней, мы переместились на этаж выше – это были небо и земля. Нас теперь разделили по комнатам, и в отделе айтишников была теперь гробовая тишина, зато колл-центр за стеной копошился, как всегда, но нас это уже не трогало. Я сидела в самом «удачном» месте, где никто тебе не может посмотреть в монитор, но зато в кабинете ты видишь всех.

У организации было (и есть?) свыше 10 сайтов, на каждом нужно было что-либо писать каждый день. Сначала я тратила все рабочие часы и даже не успевала что-либо делать, а потом я наловчилась так, что успевала сделать все ежедневные задачи до 12—13 часов дня. В остальное время я втихаря занималась иностранным языком и делала свои дела под видом работы. Всех всё устраивало.

Каждый день я вижу человека в офисе, который ест еду в контейнерах в определённое время. Он смотрит на часы, плюс/минус одна минута до назначенного времени – и он бежит есть свою порцию. Он считает, что если он так есть не будет, то (дословно цитирую) превратится в свинью, и все его мышцы сгорят.

Каждый день я вижу этого человека и мне его жаль. Одновременно мне радостно за себя. Он терпит минуты до того, как ему «можно» поесть, а я ем тогда, когда меня попросят где-то «внутри». У меня (теперь) работают сигналы голода и насыщения, и я не жду часов и минут, когда мне «можно» будет съесть что-то запланированное. Я вижу себя прошлую со стороны, и мне становится страшно.

Я смотрю на того человека и чувствую себя свободной. Я ем любую еду, я не думаю «когда мне нужно остановиться», я ем в любое время, когда желудок этого попросит. Это так просто, с одной стороны.

Такой человек уверяет себя каждый день режима, что теперь так будет всегда – схема питания и я, «а по-другому я так весь мир съем».

Мозг вдруг цепляется за спасительный круг «нам можно всё, но чуть-чуть» и даёт сигналы есть больше. Человек начинает переедать (что логично и нормально после ограничений), но начинает и переживать: «Мне подходит только режим, я не умею держать себя в руках». Выдуманная тюрьма в голове. Не желаю её никому.

Всё это происходит не потому, что «он безвольная свинья», а потому, что естественное умение организма питаться интуитивно человек потерял и механически живёт «по программе» – что ему ещё остаётся?

Когда вы всё «отпускаете», вы едите, вероятно, очень и очень много, ваши сигналы разобщены, и вам нужно их вернуть, тотально доверяя себе = есть, когда угодно, что угодно и сколько угодно. Именно так я получила синхронизацию обратно. Я начала рекавери год назад (октябрь 2015), корректные сигналы начали возвращаться уже в июне-июле 2016.

Заканчивался мой первый месяц работы. Как-то раз в кабинет к нам заходит начальник отдела (парень лет 27-ми) и раздаёт всем белые конверты, потом говорит мне: «А тебе письмо счастья попозже». Я вообще не поняла, о чём он. Какие ещё письма, что это за конверты? Потом до меня дошло. Всю зарплату выдавали в конверте.

Меня это не особо волновало: посижу, опыта наберусь и уйду, а деньги… какая разница, как мне их платят? Главное же, что вообще платят. Так я работала до января 2017. Это было очень удобно. 5 минут до дома, зарплату дают вовремя, работаю, по сути, до 12. Неплохо.

Мы все в отделе замечали, что в колл-центре огромная текучка. Там постоянно менялись девушки, мы их даже не могли запомнить. У нас, айтишников, с этим дела обстояли лучше, но в ноябре будто сработал «принцип домино». Сначала один коллега поругался с начальством и ушёл, потом, из-за навалившейся работы ушедшего на других, уволилась вторая сотрудница. Ещё в сентябре руководство нашло нового начальника, так как «предыдущий, может, и нормальный сотрудник, но не очень-то справляется». «Предыдущий» остался заместителем, хотя сначала хотел уйти: на него обрушивался каждодневный прессинг по поводу того, что ничего не работает, и виноват в этом один он.

*

В середине июля Андрей снова уехал в отпуск. Так как я начала работать, то отпуска у меня летом не было, я оставалась в Москве, и муж уехал к родителям один. Две недели я жила с Элей в нашей квартире на Нагатинской. Было весело, хотя иногда у нас и были недопонимания.

Листала переписку: вот, что нашла. Это я писала мужу 25 июля 2016: «Я съела 3 конфеты, выпила 2 стакана лимонада и съела 4 бутерброда с колбасой на ужин. А Эля – 2 яйца, 1 бутерброд с колбасой и лимонад. И я сижу и сравниваю». Страшного Голода не было, но аппетит был ещё высоким. Мы жили тогда с подругой, пока Андрей был в отъезде, и я болезненно реагировала на её порции.

Сейчас читаю и мне смешно. Так переживала, бедная. Старайтесь как можно меньше смотреть, кто сколько ест. Иначе вы можете начать «подстраиваться», особенно когда вы проходите этап Страшного Голода. Я уже давно вышла из «ах, почему ты съел/а меньше меня?!» – это не за 1 день проходит.