Лишь на мгновенье приоткрылась ей истинная структура —

хроматизмы контрастов.

И она осторожно прикоснулась к их бело-чёрным клавишам.

Синий, красный, жёлтый, голубой – её мир,

белая клавиша.

Случайное движение, небольшое изменение, всего на полтона – и уже чёрная.

Очень тонкая грань.

И опять она касается белой – начало задаёт тон. Определяет фактуру. Намечает узор.

И в этом узоре всё имеет смысл…

Засмеялся малыш – он не понимал, что бормочет Нэрвин, но это звучало, как песня. Баюкающая, успокаивающая:

Синий, красный, голубой…

мы нарисуем вместе

с тобой

солнце, небо, звёзды…

Чёрно-белая гамма исчезла. Но осталась уверенность, что всё будет хорошо.

Всё будет хорошо, потому что теперь они знают, каким должен быть их мир. Настоящим.

А в космосе, через весь обозримый горизонт Вселенной,

на один только миг

проявилась радуга – отражённый их каплей-миром

свет звёзд всех возможных измерений.

Крейсер шёл на снижение.

Уставший экипаж ещё этого не ощущал, но ждал – что же? когда же?

А там, за пределами корабля, глубоко в Ойкумене происходило нечто… Яркие толстые щупальца тянулись друг к другу, пульсировали, перемигивались. Тонкие светящиеся отростки, сотканные, казалось, из звёздной пыли, пронизывали пространство, расползались паутиной. Отростки склеивались, сливались, пожирали сами себя, чтобы тут же раздвоиться, утроиться, поползти дальше. Странная космическая сеть жила дивной жизнью, дышала, развивалась и непрерывно росла.

А крейсер уже шёл на снижение.

И измученный экипаж готовился ступить на твёрдую почву. И наконец увидеть… Что? Кого? Зачем?

* * *

Марси вздрогнула и проснулась.

Надо же! Заснуть посреди репетиции! Оно-то и неудивительно. Рабочий день давно закончился. Неугомонная Айна захотела довести до блеска одну особо эмоциональную сцену и отпустила из студии всех, кроме Марси. Её это не сильно обрадовало, однако виду она не подала. Старалась не подавать… Наверняка её сон про дурацкий крейсер прямо к Айне в стрим и отправился. А сюжет-то совсем о другом. Марси испуганно оглянулась, готовясь получить нагоняй, но, похоже, её проступка не заметили. В стриме была тишина. Не заглушка, заменяющая рекламную паузу, не еле слышное потрескивание, не странное облегчение, приходящее сразу после отработанного эпизода, а именно тишина – глухая, абсолютная.

Айна сидела в кресле и задумчиво крутила в руках диадему. Картинка оборвалась на полуобразе, и ведущая не могла понять: почему?

– Айна? – Марси выбралась из кресла, подошла к начальнице и покровительнице. – Что-то случилось?

– Не знаю, – она была похожа на миниатюрную белую кошку, сжавшуюся перед прыжком. – Что-то происходит? Ты чувствуешь?

Марси вспомнила отростки из «звёздной пыли» – такие красивые и величественные, и её затошнило.

– Чувствую, – пролепетала Марси, подавив подступивший к горлу комок.

– Что именно? – Айна подалась к ней, словно интровертная подопечная стала последней её надеждой.

– Не знаю… не могу объяснить.

– Вот и я не могу, – пробормотала Лири.

Открылась дверь, и в студию вошёл немолодой мужчина в сером свитере. Без оранжевой куртки Айна его узнала не сразу. А может, не узнала из-за того, что в серых глазах не привычный лёд, а талая вода усталости.

– Вы? – Айна вдруг поняла, что до сих пор не знает имени седого техника. – А где ваша куртка?

– Её нет, Айна. И техников больше нет. Похоже, что лифты тоже больше никому не понадобятся.

– Что… Что вы говорите?

– Что случилось?! – Марси стала возле Айны.

– Беда. И вот-вот произойдёт ещё одна. Я пришёл за тобой, Айна. Пора уходить в безопасное место, Мегаполис скоро таковым быть перестанет. Подопечную можешь с собой взять, она у тебя хорошая.

– Куда взять? – недоверчиво спросила Айна.

– Потом расскажу. Нет времени, – техник попытался схватить женщин за руки, но Марси отшатнулась с неожиданной прытью.

– Нет уж! Говорите сейчас! Иначе я с места не сдвинусь. И Айне не позволю! Однажды меня уже заманили подобной фразой на… на…

– Марси, успокойся, – Айна осторожно обняла её за плечи. – А вы, пожалуйста, объясните, что происходит и куда нас забрать хотите?

Техник вздохнул.

– Симбионт-система больна. Она распадается. Всё это время мы – техники – латали дыры, стараясь хоть немного отодвинуть её разрушение. Но позавчера произошёл, гм… несчастный случай. Мои коллеги, они все погибли. Остался только я и один мой… помощник. Спасать симбионт-систему уже нет смысла. Успеть бы людей вытащить. Некоторых. А уведу я вас на «Ковчег-2» – главную станцию техников. И вернусь за остальными. Пока ещё лифты функционируют. Идёмте!

– Я должна забрать сестру!

– Сестру? – Техник остановился. – Ах да. Натэна Блум. Вероятность приспособления к новой жизни пятьдесят пять процентов. Для сравнения у вас с Айной – восемьдесят шесть. Не уверен, что стоит…

– Я. Хочу. Забрать. Сестру! И плевала я на ваши проценты.

– Послушайте, – Айна взяла техника за руку. Да как же его зовут? – Как вас зовут?

– Мой помощник называет меня Бальдром. Можете звать так же.

– Бальдр, кузина Марси живёт в двух коммутациях отсюда.

– Хорошо, я вернусь за ней, после того как вы окажетесь в безопасности.

– Нет, сейчас! – прошипела Марси. – Или я не сдвинусь с места.

Айна хмыкнула. Бальдр с лёгкостью забросит Марси на плечо и доставит куда надо. И с такой же лёгкостью он может оставить помощницу Айны Лири здесь погибать. А саму Айну?

– Хорошо, – вздохнул техник. – Будет вам две коммутации.

* * *

Долл тошнило. Её тошнило и тошнило все четырнадцать дней полёта. Даже когда остальные члены экипажа свыклись с невесомостью и перегрузками, Долл продолжало тошнить.

Команда «Неоспоримого» быстро поняла, что техник сыграл с ними злую шутку. Егор запоздало вспомнил, что раньше на подготовку к межзвёздным перелётам уходило не меньше девяти месяцев – всё это время желающий погостить на другой планете проводил в спортзале, укреплял здоровье, привыкал к смене гравитации. Они же оказались неподготовленными. И очень скоро восторженно-романтический настрой сменился головокружениями, синяками от перегрузок, рвотой и желанием продать душу телерейтингу за возвращение домой. Увы. Это было невозможно. Крейсер чётко запрограммирован, и отклонить его от курса не смогла бы и сотня Диких Охотников. Возможно, это удалось бы одному технику, но таковых на корабле не водилось.