Тело напряглось, как струна, а затем наступила разрядка, и я не просто застонала, я закричала низко, утробно. Услышала, как Ричард что-то сказал или, может, тоже застонал.

Разобрать не удалось.

Меня пронзило столько разных чувств, и все — на пике удовольствия, стыда, радости, счастья, сожаления, что только телу стало легче, и страстная дрожь отступила. Дыхание немного успокоилось, из глаз покатились слезы.

Я не сразу поняла, что плачу, ведь мне было так легко, так хорошо, и я с таким упоением обнимала мужа, гладила его руки, спину, что слезы никак не должны были появиться.

Как только раздался первый всхлип, Ричард приподнялся и недоуменно посмотрел мне в лицо.

— Марита? — в его голосе промелькнул испуг. — Ты чего? Что не так?

Я остервенело покрутила головой, сжимая губы, чтобы больше не было никаких всхлипов.

— Тебе больно? — Ричард перекатился на край кровати и сел. — Рана?

— Все хорошо, — гнусаво выдавила я и сама устыдилась того, насколько жалобно это прозвучало.

— Это я? Тебе было больно из-за меня? — тихо спросил он.

Я не выдержала и закрыла лицо руками, потому что объяснить свои слезы не могла. А когда он видит меня такой, сразу думает какие-то глупости.

— Нет-нет-нет, — поспешно сказал он, склонился надо мной и отнял ладони от заплаканного лица, — не закрывайся от меня. Только не сейчас. Почему ты не сказала, что тебе не нравится?

Даже в полумраке было видно, насколько огорошенный, виноватый у него вид. И в глазах очевидный страх, что, возможно, мы совсем не подходим друг другу.

— Мы с этим справимся, — успокаивающе гладя меня по голове, сказал Ричард. Больше, кажется, для себя. — Нужно просто понять, что тебе нравится. Мы с этим справимся.

Я вырвала свои ладони из его крепких рук и притянула мужа к себе.

— Мне хорошо с тобой, — прошептала быстро, отчаянно, чтобы он понял наконец, что дело не в нем. — Мне с тобой очень хорошо. — И добавила едва слышно: — Не бросай меня. Пожалуйста.

Он, конечно, мало что разобрал. Мои слова вряд ли могли передать весь страх, что я почувствовала, когда поняла, что вынужденный брак перестал быть таким уж вынужденным.

Главное было донести до Ричарда, что мне с ним хорошо. И слезы эти вовсе не из-за него.

Это обычный страх потери.

Обычный… обычный?!

Я ненавижу привязанности. Никогда не знаешь, что чувствует другой человек. Возможно, ты видишь в нем опору, а он в тебе — обузу.

И в один прекрасный день ему не составит труда залезть в петлю, даже не оставив своей дочери предсмертной записки, где он говорит: дело не в тебе. Ты не виновата. Ты не была для меня обузой, и в петлю я полез, потому что слабак.

В Ричарде я видела гораздо большее, чем просто опору. И знала: если он бросит меня так же, как отец, я вряд ли смогу с этим справиться.

Сладко потягиваясь, я медленно приближалась к лестнице.

Меня выпроводили из комнаты первой, чтобы никто ничего не заподозрил и чтобы я заказала «две большие курицы, картошку, томатный сок, кружку нива, сухарики, ну и себе что-нибудь».

Не утруждая себя лишними размышлениями, восстановила связь с Фенькой и банально предавалась счастливым эмоциям, поэтому никаких опасностей не ожидала.

За шиворот меня схватили так резко, что я даже испугаться не успела. Вскрикнуть тоже — рот зажала огромная ладонь. И встрепенуться не получилось, потому что меня уверенным движением втащили в пустую комнату.

— Ты кинуть меня решила?! — разъяренно прошипел Рогатый Дог.

— Зачем так делать?! — возмутилась, чувствуя, как душу накрывает запоздалый страх, смешивающийся с облегчением. — Зачем так пугать?! Совсем сдурел?!

— Я же сказал — после гонок! Ты тупая, что ли?

У меня вырвался огорченный вздох. На подобные ругательства я уже давно не обращала внимания, но в этот раз стало обидно.

— Сейчас я тебе помогу, успокойся. Только покажи, что с тобой, — отозвалась тем не менее вполне добродушно.

Рогатый Дог нахмурился.

— А с тобой что? — спросил он низким голосом. — Ты как-то изменилась.

Я пожала плечами, параллельно разминая мышцы шеи.

— Косынку можно снять? А то у меня все чешется из-за нее.

— Угу, — хмуро отозвался он и подошел к окну, где было лучше видно благодаря луне. А затем закатал рукава. — Вылечи это.

Я только-только положила на кровать головной убор, повернулась, чтобы посмотреть, что там, и застыла в оцепенении.

Всю мою прежнюю радость, счастливую улыбку, притаившееся в душе тепло как рукой сняло. Как будто я упала с огромной высоты облачных мечтаний и с размаху впечаталась в землю.

По медицине мне давали лишь основы, преподаватель никогда не углублялся в эту науку, потому что был в ней некомпетентен.

Все, что я знала, — эта болезнь пришла с южных островов.

Ее называли «красной смертью». Это была не чума, потому что передавалась через кровь. И первые красные бубоны выскакивали не только на шее, но и на руках.

— О господи, — прошептала ошарашенно. — Я… я не знаю, как это лечить.

Шаг назад сделала непроизвольно. Да, болезнь не передавалась по воздуху, но страх перед смертью оказался сильным.

Рогатый Дог яростно стиснул зубы, сжал кулаки, будто хотел ударить. В одно мгновение оказался рядом, схватил меня за локоть и потащил к окну.

— Лечи! Живо!

Я поспешно выдернула руку и спрятала ладони в карманах куртки.

— Я не врач! Я не знаю, как лечить смертельные болезни!

— Ой, да хватит! Просто заморозь!

— Да откуда мне знать, что замораживать, я ведь… — начала лепетать в панике, но меня ожесточенно перебили:

— На востоке эту болезнь только так и лечат! Хватит жеманиться, дура! Или я сейчас возьму и расскажу всем, кто ты, ясно?!

— Может, перестанешь угрожать? — разозлилась не на шутку. — Если я твой единственный шанс, то подставлять меня явно не стоит!

— Единственный шанс! — насмешливо воскликнул наездник. — Да знаешь, сколько ледяных магов в мире!

— Вот и шел бы к ним, — огрызнулась я.

— Ты тупая? Я же тебе сказал, что знаю немногих магов! Вас на этих гонках вообще всего двое!

«И, похоже, только на меня есть возможность надавить», — закончила про себя.

После его слов я едва удержалась, чтобы не расхохотаться от истерики. Господи, он спорит, как младенец. Более забавные и нелогичные аргументы мне еще не приходилось слышать.

— Так. Ладно. — Сделала глубокий вдох и вытащила руки из карманов, чтобы поднять их в примиряющем жесте. — Ты знаешь, что именно делают маги на востоке?