осла, сытые бездельники начали мучить бедное животное. Кололи его острой палкой, колючками, заставляли взбрыкивать. Негодяям казалось, что осел пляшет от их уколов.

Горец увидел, что над его верным другом издеваются, и обнажил кинжал.

— Лучше бы вы раздразнили медведя, чем горца, — сказал он.

Но молодые лоботрясы испугались, попросили прощения и кое-как разными добрыми словами добились того, что горец спрятал свой кинжал. Когда начался мирный разговор, молодые люди спросили:

— Что это навьючено на твоем осле? Продай нам.

— У вас не хватит ни золота, ни серебра, чтобы купить это.

— Назначь свою цену, а там посмотрим.

— Этому не может быть цены.

— Что же такое в твоих мешках, чему нет никакой цены?

— Моя родина, мой Дагестан.

— Родина навьючена на осла! — расхохотались молодые люди. — Ну-ка, ну-ка, покажи свою родину.

Горец развязал мешок, и люди увидели в нем обыкновенную землю.

Впрочем, земля была не обыкновенная. На три четверти она состояла из камней.

— И это все?! Это и есть твое сокровище?

— Да, это земля моих гор. Первая молитва моего отца, первая слеза моей матери, первая моя клятва, последнее, что оставил мой дед, последнее, что я оставлю своему внуку.

— А это еще что?

— Сперва завяжу мешок.

Завязав и уладив мешок на спине осла, горец открыл кувшин, и все увидели, что там простая вода. Впрочем, эта вода оказалась несколько солоноватой на вкус.

— Ты возишь воду, которую нельзя даже пить!

— Это вода из Каспия. Как в зеркало смотрится Дагестан в это море.

— Ну, а что в бурдючке?

— Дагестан состоит из трех частей: первая — земля, вторая — море, а третья — все остальное.

— Значит, в бурдючке у тебя все остальное?

— Да, это так.

— Ну и зачем ты возишь с собой этот груз?

— Чтобы родина всегда была со мной. Если умру в пути, могилу посыплют землей, надгробный камень омоют морской водой.

Горец взял щепотку родной земли, растер ее в пальцах и потом сполоснул пальцы водой из кувшина.

— Зачем ты так делаешь?

— Руки, которые прикасались к рукам бездельников, нужно мыть только так.

Горец отправился дальше. Он и сейчас в пути.

Итак, три сокровища Дагестана: горы, море и все остальное.

И три песни у горца. И три молитвы у молящегося. И три цели у путника: богатство, слава и правда.

Мама внушала в детстве: Дагестан — это птица и три драгоценных пера у нее в крыле.

Отец говорил: из трех драгоценностей три мастера сшили наш Дагестан.

Конечно, на самом деле вещей и предметов, из которых состоит Дагестан, гораздо больше. Я убедился в этом на горьком опыте.

Лет двадцать пять тому назад мне поручили написать киносценарий о Дагестане, и я его написал. Началось обсуждение сценария. Много речей было произнесено тогда.

Одни говорили — не хватает цветов, другие говорили — не хватает пчел, третьи говорили — не хватает деревьев. Каждому чего-нибудь не хватало. То мало показано прошлое, то слабо показано настоящее. В конце концов выяснилось, что нет в сценарии ослицы с осликом, а без этого какой же Дагестан!

Если бы показать все, о чем тогда говорилось, фильм снимался бы до сих пор.

И все-таки Дагестан состоит из трех частей: горы (земля), море (Каспий) и все остальное.

Да, земля — это горы, ущелья, горные тропинки, скалы. И все же это родная земля, орошенная потом и кровью предков. Неизвестно, чего больше, пота или крови, пролилось здесь. Длинные войны, короткие стычки, кровная месть… Кинжалы у горцев висели на протяжении столетий не только ради красы.

В народной песне поется:

Там, где высеешь сах[5] зерна,

Десяти джигитов кровь пролита.

А где высеешь кали[6] зерна,

Тех джигитов считай до ста.

Мой отец писал о нашей земле:

Много мертвых тут похоронено,

Но убитых больше, чем умерших.

В учебнике географии дана короткая справка о том, что треть нашей земли занята неплодородными скалами.

Я тоже написал об этом:

Там уже поблекшие долины,

Там деревья голы, как рога,

Там высоких гор верблюжьи спины

И потоков горных берега.

Там, как волки, вгрызшиеся в стадо,

Злятся волны бешеной реки,

Там со львиной гривой водопады,

С птичьими глазами родники.

Там дорога между скал отвесных

Словно вытекает из камней.

Там из-за бугра выходит песня,

На версту опередив людей.

Утром радио сообщает, что в Хунзахе снегопад, в Ахтах идет дождь, в Дербенте цветут абрикосовые деревья, в Кумухе стоит жара.

Одновременно зима, осень, весна и лето в маленьком Дагестане. Отделяя эти «времена года» друг от друга, стоят горы, кремнистые, тихие, громыхающие, орлиные.

Аварское слово «меэр» имеет два значения: меэр — гора и меэр — нос.

Отец каламбурил: горы принюхиваются к миру, к каждому событию, к каждой перемене погоды.

Равнины вздыбились, чтобы видеть, кто к ним идет. Так возникли горы. Это говорил Хаджи-Мурат.

Мать шептала над колыбелью: расти большой, как гора.

Горной речки глупая вода,

Здесь без влаги трескаются скалы,

Почему же ты спешишь туда,

Где и без тебя воды немало?

Сердце, сердце, мне с тобой беда,

Что ты любящих любить не хочешь,

Почему ж ты тянешься туда,

Где с тобой мы нужны не очень?

Перевел Н. Гребнев

А еще моя мама всегда говорила, когда видела балкарцев, продающих кувшины, горшки и плошки: «Как нм не жалко было истратить столько земли? Глаза бы не глядели на тех, кто продает землю!»

Конечно, балкарцы — искусные мастера, но в горах, где так мало земли, всегда считали, что сама земля дороже, чем их кувшины.

В давние времена гонец ворвался в аул. Мужчины все находились в это время в мечети, совершали намаз. Всадник, как был в чарыках (он был чабан), вбежал в мечеть.

— Эй, глупец, вероотступник, — закричал мулла, — ты что, не знаешь, что, прежде чем войти в мечеть, надо разуться?

— На моих чарыках земля, пыль родного ущелья. Она дороже этих ковров, потому что на нее напал враг.

Горцы выбежали из мечети и повскакали на коней.