— Я просто не могу поверить! Кем он себя воображает! Даже наш прекрасный властелин Карл не думает о разводе, хотя его бедная госпожа бесплодна! Нет, Уорик не сделает этого! К утру он опомнится! Это… безумие!

— Матильда, пожалуйста, не расстраивайтесь. Я поищу вина, оно поможет.

Ондайн взяла со стола Уорика бутылку и, налив вина в бокал, поднесла его экономке:

— Выпейте, Матильда, пожалуйста. Вам станет лучше. Ондайн хотела найти какие-нибудь слова утешения, но ничего не приходило ей в голову. Никогда еще не встречался ей человек более непреклонный, чем Уорик. Если он принимал решение, то ничто уже не могло изменить его намерений. Молодая женщина и сама привязалась к замку Четхэмов, ко всем его обитателям, но завтра так или иначе ей все равно придется уехать.

Матильда с отсутствующим видом выпила предложенное вино, Ондайн взяла бокал из ее пальцев.

— Нет, не бывать этому! — вдруг сказала Матильда. — Ни за что! Я не позволю!

Наверное, нужно было ей возразить, но у Ондайн не было на это сил. Она просто улыбнулась в ответ.

— Ах, бедная моя госпожа! — воскликнула Матильда. — Молоко, вы должны выпить молоко! Он довел вас до такого потрясения! Выпейте молоко!

Ондайн подошла к подносу и выпила все до капли. В конце концов, это небольшая цена за удовольствие, которое испытывала при этом Матильда.

Ондайн поставила стакан на поднос. Матильда, все еще озабоченная, подошла к ней, взяла поднос и, стараясь не глядеть на хозяйку, направилась к двери. На пороге она помедлила и повторила:

— Я не позволю! Я не позволю!

Матильда ушла. Ондайн закрыла за ней дверь и медленно вернулась в комнату.

Она подошла к окну и посмотрела вниз. У нее перехватило дыхание. Нет, через окно не убежать! Она может разбиться насмерть.

Ондайн взглянула на небо. Оно было почти черное. Ветер выл беспрестанно.

Помешает ли буря ее бегству? Или, напротив, поможет замести следы и послужит хорошим прикрытием? Впрочем, не все ли равно! Дождь никак не начинался, но все вокруг замерло в напряженном ожидании.

Ондайн отвернулась от окна и нахмурилась, вдруг вспомнив про шепот, который она впервые услышала именно в этой комнате. Здесь тогда никого не было, кроме нее, но она явственно слышала чей-то голос.

Ондайн почувствовала, как в ней растет волнение, и шаг за шагом принялась простукивать пол, внимательно в него вглядываясь. Но она не увидела ничего особенного в чисто выскобленных досках, покрытых здесь и там цветастыми ковриками.

Ей не хотелось так легко отказываться от своей идеи. Ведь она не сумасшедшая и отчетливо слышала шепот той ночью. Кто-то был здесь. И сбежал.

Не обнаружив ничего интересного на полу, Ондайн решила осмотреть стены, обращая внимание на щели в кладке. Но и здесь ее ждало разочарование. Ондайн почувствовала усталость и уныние.

И тут ее взгляд упал на занавеску, за которой находилась уборная — небольшое помещение, где стояли ночные вазы. Раньше она никогда туда не заглядывала. С каким-то лихорадочным возбуждением Ондайн отодвинула занавеску в сторону. Ее пальцы торопливо шарили по стене. Возбуждение росло в ней вместе со страхом.

Она нащупала какой-то выступ в стене, камень, обыкновенный камень. Она нажала на него, и целая секция наподобие двери подалась назад, открывая проход.

Ондайн смотрела с изумлением и восторгом. Это то, что нужно для ее побега. «Дверь» работала на шарнирах и крюках, укрепленных в стене и приходивших в движение при давлении на камень. Чудесно, замечательно! Но куда ведет этот проход?

Ондайн быстро вернулась в комнату, схватила свечу и углубилась во мрак открывшегося перед ней коридора.

Странно, но здесь не было ни крыс, ни паутины. Кто-то пользовался этим проходом, и, как видно, совсем недавно.

Ондайн продвигалась вперед, испытывая скорее отчаяние, чем страх, проявляя скорее решительность, чем осторожность. Она прошла шагов сорок, когда коридор резко повернул вправо и уперся в небольшую винтовую лестницу.

Ондайн поднялась по этой лестнице и с радостным удивлением увидела перед собой небольшую деревянную дверцу, которая легко подалась под ее рукой. В следующую секунду она оказалась во дворе замка с восточной стороны. Ондайн удивилась, что никогда раньше не замечала этой двери, но вскоре поняла почему: выход находился на несколько футов ниже уровня земли, и его скрывал огромный разросшийся куст орешника.

Дрожа от усталости и радостного возбуждения, девушка прислонилась спиной к каменной стене дома, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами. Прищурив глаза, она всматривалась в темноту. Вдалеке виднелись конюшни.

Ах, если бы сбежать прямо сейчас! Но нет, для путешествия ей нужен теплый плащ и грубая одежда, чтобы она могла выдать себя за паломницу; к тому же ей необходимы деньги, чтобы купить в Лондоне новую одежду и нанять экипаж, в котором она возвратится в свое поместье.

Конюшни…. Ей стоит прямо сейчас дойти до них и наметить для себя лошадь, посмотреть, где лежат седло и уздечка, чтобы быстро их найти, когда потребуется. Приближалась ночь, а вместе с ней и буря; наверное, поблизости уже никого нет; все лошади заперты в стойла.

Ондайн поставила свечу на землю около двери так, чтобы ветер не загасил ее, и побежала через лужайку. С недоумением она отметила про себя, что расстояние до конюшен оказалось гораздо больше, чем ей представлялось, когда она стояла у двери. Земля уходила у нее из-под ног, в животе урчало. Ох уж это ужасное козье молоко, которое никогда не ладило с ее желудком!

Добежав до конюшен, Ондайн вынуждена была на несколько минут прислониться к стене, чтобы не упасть. Все кружилось у нее перед глазами.

Боже! Что за новый удар судьбы? Неужели же теперь, когда она, воодушевленная своим открытием — чудесной дверью, была почти готова к побегу, какая-то странная болезнь помешает ей?!

«Нет, нет! Я не позволю!» — повторила она про себя слова Матильды. Она не поддастся болезни, по крайней мере до тех пор, пока не окажется совсем далеко от поместья Четхэмов! Ондайн с усилием заглянула в стойло. Там стояла каурая кобыла, на которой она уже ездила однажды. Лучше не придумаешь! Рядом, в подсобной комнате, были аккуратно разложены уздечки, седла и подпруги. Не составит труда ускользнуть после полуночи через потайной коридор, прибежать в стойла и оседлать каурую кобылу.

Благословенная надежда! Теперь побег не казался несбыточной мечтой, но самой реальностью!

— Ондайн! Что вы здесь делаете? Буря собирается! Ондайн испуганно вскрикнула, когда услышала голос и почувствовала, как чья-то рука легла ей на плечо.

Клинтон.

В другой руке он держал копьецо для чистки копыт, маленькое, но какое опасное на вид. Он стоял в лунном свете, высокий и мускулистый, и с любопытством ее разглядывал.

Клинтон… Хотя он всегда обходился с ней ласково и мягко, но, возможно, и он способен на убийство…