Где-то там во дворце была Аура. Он не знал, сколько у него осталось времени. Но помилуй бог любого, кто попытается задержать его на пути к ней.

Лисандр принял Ауру в библиотеке дворца. «Наверное, – подумала она, – ему хочется создать впечатление, что они встречаются как единомышленники, объединенные одной высшей целью: сбором и истолкованием древнего знания». Стеллажи, уставленные книгами, создавали атмосферу уюта, к которой Аура даже в этой ситуации не могла остаться равнодушной. «Только не расслабляться!» – строго приказала она себе.

Наедине они все же не остались – как Аура и предполагала. Лисандр отослал Бафора, но не своих телохранителей. Их было двое – коротко стриженные, широколицие, с настоящей военной выправкой. Никакого сравнения с неуклюжими болванами, которых он оставил сторожить Октавианов.

Когда уводили Софию, они с Аурой в последний раз взглянули друг другу в глаза. Они были теперь однозначно по разные стороны баррикад – уже и прежде Аура была союзницей наемного убийцы, от чьей руки пал возлюбленный Софии; теперь она вступала в заговор с тем, кто поручил ему это убийство.

– Давай прямо к делу, – сказал Лисандр. – Что ты можешь мне предложить?

Вблизи на него было жалко смотреть. Он и в прошлую-то их встречу был стар, но Ауре запомнились тогда его живые, ясные глаза. Теперь они помутнели и покрылись красными жилками. Левая ноздря была изъедена язвой, а изо рта у Лисандра невыносимо воняло. «Больной желудок», – подумала Аура. Новое бессмертие, возможно, замедлило распад, но не помогло вернуть утраченное в предыдущие годы. Аура не стала тратить время на упреки и перешла прямо к делу; она рассказала, что ей удалось узнать о похождениях Сузанны в Средиземном море: о том, что гесперида одарила вечной юностью как свою спасительницу, так и Софию и что Идуна и по сей день остается пленницей в теле, которое изначально ей не принадлежало.

Лисандр устало откинулся в кресле.

– Ты ведь догадываешься, я думаю, как трудно в такое поверить.

Его телохранители с обеих сторон шагнули вперед, словно опасаясь, что Аура сейчас воспользуется моментом и бросится на него.

Она не двинулась с места.

– Да, я сперва тоже так к этому отнеслась. Но Идуна жива и, по всей вероятности, все еще способна дать тебе то, что ты ищешь. Я не могу обещать, что все получится, о многом я лишь догадываюсь, и, конечно, во многом мной руководят надежда и желание. Но если в древних историях есть зерно истины, то существа, подобные этой геспериде, должны повиноваться тому, кто освободит их из заточения.

– Да ладно тебе, Аура, – вздохнул Лисандр. – Не хватало мне еще гоняться за джинном из бутылки. – Он наклонился вперед и вцепился руками в подлокотники кресла. – Но, предположим, ты говоришь правду и добудешь мне это… существо. И предположим даже – так, на минутку, – что мне удастся подчинить его своей воле. – Лисандр пристально уставился на Ауру. – Чего ты хочешь от меня за это? Жизнь Сильветты? Ты прекрасно знаешь, что я и так ее пальцем не трону. Она моя дочь, что бы там у нас ни случилось. Октавианы? Я думаю, до их жизни и смерти тебе мало дела. Это вторая семья Нестора – да, я и это знаю, – и что-то я не могу представить себе, чтобы ты была так уж к ним привязана.

– Я не такая, как вы с Нестором, – отозвалась Аура. – Я хочу, чтобы ты отпустил их. Всех до одного.

– Всех – кроме одной, это ты понимаешь, надеюсь. И ты должна сказать мне за это спасибо. София хочет моей смерти, а теперь и твоей тоже.

Торговаться с ним было бессмысленно, поэтому она кивнула:

– Но это еще не все. Самого важного я не сказала.

– Ты, однако, многого хочешь.

– Тебе это ничем не грозит.

Он сделал великодушный жест рукой:

– Ну что ж, говори.

– Мне нужен цветок. Столько, сколько надо, чтобы сделать человека бессмертным.

– А что сталось с могилой Нестора? – спросил Лисандр, наморщив лоб.

– Ее больше нет.

Он пристально посмотрел на нее, и на его лице заиграла улыбка.

– Ты выкопала кости старого мерзавца и сожгла?

– Утопила в море.

Смех Лисандра звучал, как у солдата, которому ядовитый газ разъел легкие. Но, увидев боль в глазах Ауры, он посерьезнел:

– О ком речь?

Она не видела смысла скрывать от него правду. Как бы ни ненавидела она Лисандра за страдания, которым тот подверг Джиллиана руками Толлерана, между ними вдруг установилось странное доверие, словно давний враг ее отца сделался ее старым другом. Это чувство ужаснуло ее, показав, что между Лисандром и ему подобными – такими чудовищами, как Моргант и Нестор, – и ею, Аурой, и в самом деле есть нечто общее; ведь их вражда была частью невероятно древней большой игры, правила которой писало само бессмертие.

– О Джиане, – тихо произнесла Аура. – Он в Вене, при смерти. Я не знаю, сколько у меня времени, но если что-то еще может его спасти, то это цветок Гильгамеша.

Лисандр сдвинул свои белые брови:

– И ты, надо полагать, не сможешь его спросить, хочет ли он такого подарка?

– Черт подери, он умирает, Лисандр! – вырвалось у нее. – Мой сын умрет, если я его не спасу. А другого пути нет.

Один из телохранителей угрожающе шагнул к ней, но Лисандр отстранил его нетерпеливым жестом. Мутные глаза пронзительно взглянули на Ауру.

– Я однажды имел глупость отказаться от вечной жизни. Ты видишь, что из этого вышло. Второй раз я такой ошибки не допущу. Ты права – цветок у меня есть, и я ношу его с собой повсюду.

Дрожащей рукой он потянулся к воротнику и вынул из-под рубашки шелковый шнурок. На нем висел серебряный флакон размером с сустав большого пальца.

– Это мой неприкосновенный запас. А может, просто талисман.

– Он там, внутри?

– Да, отвар, – кивнул Лисандр. – Ты ведь, надо думать, знаешь, как его готовят.

Настойку, которую Аура подмешала в вино Джиллиану, она приготовила своими руками. Будь у нее хоть малейший шанс вырваться отсюда живой, она сорвала бы флакон с шеи Лисандра и пешком рванулась в Вену. Вместо этого ей предстояло вести осторожную игру. И сохранять терпение. Ах, был бы с ней рядом Джиллиан! Потому что она-то как раз ни того, ни другого не умела.

Серебряный флакон покачивался перед старческим лицом Лисандра.

– Он твой, Аура. Я тебе обещаю. Если тебе удастся вернуть мне молодость – я отдам тебе этот флакон и иди с ним, куда пожелаешь.

Она в отчаянии сжала кулаки.

– Я не могу тебе ничего вернуть! Я только знаю, – думаю, что знаю, поправилась она про себя, – где найти Идуну. Остальное ты должен сделать сам. – И добавила, неотрывно глядя на мерцающий флакон: – Ты должен заставить Софию подчинить тебе геспериду.