Первый вопрос, который приходит в голову: «Кто виноват?». И, разумеется: «Что делать?». По информации на сегодняшний день, вопреки всему, что мы от нее привыкли ждать, милиция в критической ситуации сработала хорошо и грамотно. С некоторой перестраховкой, но достаточно четко.

Хорошо сработала «Скорая». Я не очень понял, правда, почему к раненым в больницах не пускают родственников, да еще и со словами «естественно». Если ранения тяжелые и средние, здесь все понятно: сначала надо оказать помощь. Но те, кто не пускает к пострадавшим родственников после оказания им помощи, по-моему, путает больницу с тюрьмой.

Но у нас есть ведомство, которое по своим функциям обязано бороться с терроризмом. И это не милиция, не пожарная охрана и даже не «Скорая».

Это ФСБ. И то, что случилось, — это, мягко выражаясь, «недоработка» ФСБ. Очень мягко выражаясь.

Может, люди в этой структуре увлеклись, как стало модно говорить в последнее десятилетие, «спорами хозяйствующих субъектов»? Может, они увлеклись «прессованием» оппозиции. Может, просто кто-то и где-то расслабился.

Но предотвращение терроризма — это наука. И в ней значительно меньше случайностей, чем, например, в прогнозировании погоды.

Да, эту науку не преподают в гражданских вузах, но она есть, и она предъявляет очень много конкретных и точных требований. Если их выполнять, то вероятность неприятных неожиданностей достаточно низка. А вот пренебрегать своими служебными обязанностями — значит делать эти неожиданности практически неизбежными.

Сейчас уже начинается крик о том, что, мол, директор ФСБ был обязан еще в понедельник днем подать в отставку. Эмоционально это понятно, но содержательно неправильно. Сначала надо разобраться с ситуацией, понять, хотя бы примерно, кто стоит за терактом и что с ним делать. А увольнение директора неминуемо дезорганизует работу ФСБ — если в ней, конечно, ведется настоящая работа.

Сначала должны быть выполнены первичные работы, а уже потом можно и должно заниматься поиском виновных. И совсем не обязательно это директор: это могут быть его подчиненные, и тогда он должен нести ответственность лишь опосредованно — как человек, который не досмотрел за своими подчиненными.

Но и это ответственность очень большая.

И в целом после таких событий должны быть уложены в ряд если не головы, то уж, во всяком случае, погоны. С большими-большими звездами.

Е. ЧЕРНЫХ: — Если у нас после Олимпиады призывали уйти в отставку, то сейчас тем более.

М. ДЕЛЯГИН: — Уровень ответственности у Олимпийского комитета все же немножко иной, чем у ФСБ.

И, как обычно, мы увидели феерическую работу чиновников. Сообщалось, например, что доблестная МЧС отрапортовала, что всем москвичам придут SMS-сообщения с указанием горячего номера, куда можно звонить и узнать о своих близких. В Москве мобильная связь сначала не работала вообще, а затем длительное время работала очень скверно. Но москвичи не получили этих SMS-сообщений до самого вечера не из-за парализованности мобильной связи, а по другой причине: насколько можно понять, инициаторы идеи не могли согласовать текст.

В моей голове, например, просто не укладывается словосочетание «Согласование текста SMS-сообщения». Но этот бред — будни российской бюрократии.

Кроме того, мы увидели, что у московской мобильной связи нет резервных мощностей. Когда это происходит на Новый год — все смеются и продолжают праздновать. Но в чрезвычайной ситуации отсутствие запаса мощности просто недопустимо: это вопрос безопасности огромных масс людей.

Е. ЧЕРНЫХ: — Я сам звонил с утра сыну. Два часа не мог дозвониться. А он не мог прозвониться до нас, хотя живем мы рядом.

Сотовые операторы призвали проявить бдительность. Мошенники активизировались. Представляю, какое количество сообщений «мама, папа пришли мне денег» пришло людям с незнакомых номеров.

М. ДЕЛЯГИН: — Мне по «Билайну» уже пришло. «Мегафон» как-то их, вероятно, отсекает, а для «Билайна» — это самое обычное дело, практически норма. Не удивлюсь, если потом выяснится, что кто-то в этой компании, что называется, «в доле» с мошенниками. И после терактов первые SMS-сообщения, которые пришли, были именно от мошенников.

Считаю, что их надо карать, но тех, кто занимается мошенничеством в такие дни, спекулируя на ужасе и отчаянии людей, надо карать, что называется, с предельной жесткостью, допускаемой законом. Потому что их действия находятся за пределами добра и зла.

Е. ЧЕРНЫХ: — Их найти трудно…

М. ДЕЛЯГИН: — Если искать, найдут. Когда надо, сказавшего неправильное слово по мобильному находят в 24 часа. Первых четверых мошенников найдут и накажут — остальные сами прекратят свой промысел. Все системы контроля наших с вами сообщений, думаю, прекрасно работают — просто нужно их использовать для блага общества, а не для блага черт знает кого.

И, далее, меня умилило наше официозное телевидение, в очередной раз. BBC дает прямую трансляцию, CNN дает прямую трансляцию, а на центральных каналах — тишь и благодать, как будто вообще ничего не случилось. Даже «Лебединое озеро» не пустили.

Е. ЧЕРНЫХ: — Малахов, как обычно, рассказывает, как нужно лечиться.

М. ДЕЛЯГИН: — Конечно, не нужно поднимать панику, но просто сообщить о случившемся, четко назвать масштабы, дать официальную информацию для пресечения слухов, объяснить, в конце концов, что это теракт, а не катастрофа и не попытка государственного переворота.

Те же номера «горячих телефонов» можно по телеэкрану при любой передаче пустить бегущей строкой. Но нет, наши центральные каналы в момент общего ужаса показывают развлекалочки, для них все нормально.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: — Здравствуйте, Роман беспокоит. Вы зря с милиции убираете ответственность. Взрыв около метро «Рижская» помните? Там террористка не смогла пройти в метро только потому, что стоял милиционер и проверял документы. И тем самым было спасено много жизней. И взрыв у «Тушинской».

Почему здесь милиция не стояла, не проверяла — мне непонятно.

И насчет того, что расслабились: недавно был взрыв «Невского экспресса». Сейчас ФСБ, которое вы ругаете, уничтожает чеченских и ингушских боевиков. Ведь эти акты — именно месть за их убийства. Но ФСБ-то не может стоять у метро и проверять документы. Вы зря на милицию говорите, что она сработала четко.

М. ДЕЛЯГИН: — Милиция не проверяла документы, потому что проверка документов, согласно приказу Министра внутренних дел, может осуществляться только в случае возникновения обоснованных подозрений. И когда милиционер проверяет документы по своим внутренним неформализуемым соображениям, он, грубо говоря, прямо нарушает приказ своего начальства. Я уж не говорю, что по этому поводу орут все еще некоторыми уважаемые правозащитнички всех мастей.

С другой стороны, как милиция часто проверяет документы, вам, думаю, тоже хорошо известно: фраза «удостоверением личности является любая бумага с вложенной в нее купюрой», — давно уже не воспринимается как юмор.