– Конечно. Простите, не согласились бы вы на минутку дать мне свои часы?

Ларри уставился на него, вытаращив глаза.

– Тот шестигранный механизм, что на вашем запястье, – пояснил Вульф. – Можно мне на него взглянуть?

На лице Ларри отразилась целая гамма чувств, как незадолго до этого на лице Брейди. Он явно был озадачен, потом решил взбунтоваться, затем самодовольно хмыкнул и проворчал:

– Зачем вам понадобились мои часы?

– Я хочу взглянуть на них. Сделайте мне маленькое одолжение. До сих пор вы не слишком стремились помочь.

Ларри снова скривил губы в усмешке, расстегнул ремешок, поднялся и передал часы через стол Вульфу, который тут же накрыл их своей лапищей и коротко бросил:

– Арчи, папку с делом Хадлстон.

Я покинул свое место, отпер дверцу шкафа, вынул из него папку и протянул ему. Вульф взял ее, раскрыл и произнес:

– Останься здесь. Арчи. В качестве бастиона и свидетеля. Двое свидетелей даже будет лучше. Доктор Брейди, не могли бы вы встать рядом с мистером Гудвином и следить за моими действиями? Благодарю вас.

Взгляд Вульфа устремился в пространство между Брейди и мной и остановился на Ларри.

– Вы очень глупый молодой человек, мистер Хадлстон. Неискушенный до крайности. Вы держались так уверенно и самодовольно, потому что думали, будто я надеюсь найти в футляре ваших часов фотографию мисс Николс и буду чрезвычайно огорчен, не обнаружив ее там. Вы ошиблись. Арчи, доктор, смотрите, пожалуйста, внимательно. Вот задняя крышка часов. А вот фотография мисс Николс, обрезанная в форме шестигранника такого же размера. Окончательно соответствие можно установить, если открыть корпус часов, но я не стану этого делать. Его откроют позже, дабы сравнить под микроскопом с фотографией и доказать, что он ее действительно содержал… Арчи!

Бастион выстоял. Своим отвратительным поведением Ларри уже давно напрашивался на затрещину, однако избежал ее и на этот раз, когда, разинув рот, попытался нырнуть между Брейди и мной, чтобы выхватить у Вульфа часы. Я лишь преградил ему путь и, отшвырнув обратно в кресло, снова встал наготове.

– А теперь, – невозмутимо продолжал Вульф, – я помещу часы и фотографию для сохранности в отдельные конверты. Вот так. Если у вас, мистер Хадлстон, вызывает недоумение, как ко мне попала эта фотография, отвечу: ее оставила здесь ваша тетя. Я думаю, сейчас для вас самое время немного помочь следствию. Начнем с вопроса, ответ на который я могу проверить. Когда Бесс Хадлстон забрала у вас фотографию?

Ларри собрался презрительно усмехнуться, но это у него не получилось. Он не смог придать лицу нужного выражения.

– Что ж, тогда, вероятно, пора впускать полицейских, – сказал Вульф. – Думаю, они разберутся с вами быстрее, чем…

– Жирный ублюдок! – Голос Ларри сорвался на визг.

Вульф поморщился.

– Попробуем еще раз, сэр. Вам все равно придется ответить на эти вопросы, если не мне, то кому-нибудь менее жирному, но более настойчивому. Или вы предпочитаете, чтобы сведения выкачивали из слуг, из ваших друзей и знакомых? Дело и так приняло неприглядный оборот, а это его только ухудшит. Когда Бесс Хадлстон забрала у вас фотографию?

Челюсть Ларри задвигалась, но он по-прежнему молчал. Вульф подождал десять секунд, затем решительно сказал:

– Арчи, впускай.

Я сделал шаг в сторону двери, но, прежде чем сделал второй, Ларри заговорил:

– Черт вас всех подери! Вы же прекрасно знаете, когда она ее забрала! В тот же день, когда приходила сюда!

Вульф кивнул.

– Так-то лучше. Это было не впервые, когда она выразила неудовольствие по поводу ваших отношений с мисс Николс?

– Нет.

– Она руководствовалась какими-то моральными соображениями?

– Черта с два! Просто она не хотела, чтобы мы поженились. Она приказала мне расторгнуть помолвку. Мы держали помолвку в тайне, но она что-то заподозрила, допросила Джанет, а когда та ей все рассказала, заставила меня ее расторгнуть.

– Чем, естественно, привела вас в ярость. – Голос Вульфа был мягким, почти бархатным. – Вы воспылали жаждой мести…

– Ну нет! – Ларри подался вперед. Он с трудом контролировал свои слова. – Выкиньте эту идейку из головы, и немедленно! Вам ничего не удастся на меня повесить. Я никогда по-настоящему не хотел жениться на Джанет. Я даже не собирался! Это может подтвердить мой друг!

– В самом деле? – Глаза Вульфа были почти закрыты. – У такого человека, как вы, есть друзья? Предположим. Но ведь после того, как тетя заставила вас расторгнуть помолвку, фотография по-прежнему оставалась в часах?

– Да. Иначе было нельзя. Понимаете, мне приходилось общаться с Джанет, это представляло известные трудности – мы все жили в одном доме. Я боялся ее. Вы ее не знаете. Однажды я нарочно открыл часы в присутствии тети, чтобы она забрала у меня эту чертову фотографию. Джанет, похоже, считала, будто фотография для меня что-то значит, и я решил: если ей станет известно, что ее у меня больше нет…

– Вы знали, что мисс Николс рассылает анонимные письма?

– Нет, не знал. Догадывался, но не знал.

– А вы ничего не заподозрили, когда ваша тетя вдруг…

– Прекратите! Прекратите сейчас же!

Это сказала Джанет.

Нет, она не повысила голос. В этом не было необходимости. Одной интонации хватило бы, чтобы вокруг все замерло. Такое ожидаешь услышать из старой заброшенной могилы, если, конечно, ты из тех, кому такие ожидания свойственны. Она сидела неподвижно, шевелились лишь губы. В ее взгляде, устремленном на Вульфа, читалась такая мука, что я отвел глаза. Очевидно, тот же эффект этот взгляд произвел и на остальных, ибо они последовали моему примеру. Мы уставились на Вульфа.

– Ха, – сказал он негромко. – Похоже, для вас это оказалось чересчур, мисс Николс?

Она глядела на него, не отвечая. Он продолжал:

– Как я и ожидал, вы сдались. Еще бы. Все вдребезги. Предлагаю самый простой путь: я диктую признание, вы его подписываете. Затем я отсылаю его своему приятелю, редактору «Газетт», и сегодня же вечером оно будет на первой полосе. Он также с удовольствием получил бы исключительное право на публикацию вашей фотографии. Снимок может сделать мистер Гудвин. Вам понравится.

Ого, подумал я, кажется, он собирается не только утереть Кремеру нос, но и наградить его отменным синяком! Дэниел что-то забормотал, Брейди подхватил, но Вульф сделал им обоим знак замолчать.

– Дабы польстить вам, мисс Николс, – продолжал он, – хочу отметить, что ваша виновность отнюдь не была очевидна. К окончательному выводу я пришел лишь сегодня утром, после того как мистер Гудвин позвонил мне с Ривердейл, хотя, конечно, еще девять дней назад, во время визита сюда мистера Хадлстона, заметил его шестигранные часы и заподозрил, что в них могла храниться ваша фотография. Однако сегодняшний спектакль был верхом идиотизма. Вероятно, вчера вы просто оцепенели от ужаса, когда увидели, что мистер Дэниел Хадлстон выкапывает дерн, и, поняв, какими могут оказаться последствия, решили инсценировать покушение на себя. Надеюсь, теперь понятно, к чему я клонил, когда некоторое время назад спрашивал доктора Брейди, почему вы не отдернули щетку сразу, как только почувствовали, что осколок ранит вам руку, и он, как ожидалось, ответил, что вы этого попросту не заметили?