– С вас тридцать семь рублей.

Михаил рассчитался и тут же вручил шоколад даме.

Когда они вышли из столовой, Елизавета Аркадьевна сказала с какой-то легкой грустью:

– Мимо меня проплывало много шикарных кораблей, но золотой якорь мне подарили впервые.

– Вы любите путешествовать по морям и океанам?

– Только с надежным капитаном.

– А просто так, очертя голову, для души и наобум, куда ветер подует?

– Нет. Это не для меня. В первом и последнем моем путешествии я была вместе с моим мужем.

– Он у вас капитан?

– Майор госбезопасности, – улыбнувшись, поправила она, вкладывая в это совершенно иной смысл.

– Понятно. Теперь я должен все время оглядываться?

– Бросьте, Михаил, он не ревнивый. И потом, мы с ним уже так давно вместе, что порядком надоели друг другу. Мы с ним как американские напарники-полицейские – в одной машине, но с разной личной жизнью.

Елизавета Аркадьевна искренне улыбалась.

– А на корабле?

– О-о-о! В тот раз он был на высоте и действительно был моим капитаном. Во всяком случае, мне так хотелось в моих фантазиях. И уже неважно, кто в это время был на самом деле капитан корабля.

– Это, наверно, было сказочное путешествие?

– Оно планировалось как сказочное.

– Что-нибудь произошло?

– Давайте лучше о вас поговорим, Михаил. Что вам нравится? Вы сами-то много путешествовали?

– Случалось и такое.

– И куда, если не секрет?

– Я был в Польше, в Германии, в Австрии, а в… – он чуть было не назвал год, – последний раз я побывал во Франции. Но всякий раз я бывал там один. И уже на следующий день начинал скучать по родной России.

– Это потому, что один.

Она рассмеялась. При всей ее напыщенности смех был настолько очаровательным, искренним и заразительным, что он и сам невольно улыбнулся.

– С вами весело, – сказала она, насмеявшись вволю.

– Это только ваша заслуга.

– Тогда будем считать, что шоколад я отработала.

– Ни в коем случае. Отрабатывать – это удел мужчины. Вы заставили меня вспомнить прекрасные моменты моей жизни, чем доставили мне огромное удовольствие. Поэтому я дарю вам еще и эту коробку конфет.

– Если так дело пойдет и дальше, то мы доберемся и до вашей колбасы.

Ей снова стало весело. На щеках у нее появился румянец. Она хохотала, как ребенок, звучно и заразительно.

На этот раз Михаил не понимал, над чем она смеялась, но все равно ему тоже было весело.

– Вообще-то это планировалось мне на ужин и завтрак. Но ради такого смеха я готов голодать до следующего обеда. Вот вам моя колбаса.

Она еще раз прыснула заразительным смехом.

– Ой, Михаил, вы меня развеселили, я давно так не смеялась. Я раскрутила вас на целых тридцать семь рублей, с ума можно сойти.

И ей снова стало весело.

– Вы знаете, что самое интересное? Во время круиза муж спросил меня: «Чем тебя развеселить, моя радость?» Я ему говорю: «Чем угодно, милый, но чтоб только это не было пошло и банально». Он пригласил в нашу шикарную каюту известного питерского затейника Виталика Боликина. Б-р-р, произношу это имя, и меня в дрожь бросает от омерзения. И тому действительно удалось меня позабавить. Правда, на следующий день этот самый Виталик чуть было не изнасиловал меня в своем номере, куда я была приглашена, чтобы «весело и мило поболтать», – Елизавета Аркадьевна посмотрела на Михаила своим пронизывающим насквозь взглядом и добавила: – Вы не собираетесь меня изнасиловать?

– Ну что вы, – испуганно произнес он.

И девушка снова засмеялась.

– Еще раз спасибо, Михаил, вы просто прелесть. До свидания. У меня уже начался прием. Все ваши подарки я возвращаю назад. Нет, пожалуй, шоколад я оставлю себе. Это для меня действительно дорогой подарок. Золотой якорь – мечта любой девушки.

В этот же день Михаил подготовил коммерческое предложение для москвичей и отправил его по факсу. Буквально через пару часов от них пришел ответ:

«Предварительные условия устраивают. Сегодня же направляю к вам своих представителей. Переговоры желательно провести завтра с 10 до 11 утра. С уважением, Колосков».

После короткого совещания шеф определил состав участников переговоров. Михаил в их число не входил.

Совещание с москвичами состоялось ровно в 10 утра, как и было намечено. В 12 часов пригласили Михаила.

– Это наш лучший специалист – юрисконсульт и аналитик фирмы.

– Михаил Петров, – представился юрисконсульт.

С ним вежливо поздоровались и вручили визитные карточки коммерческого директора и заместителя директора по экономической безопасности. Что это за должности, он мог только догадываться. Когда все вопросы были решены, гости заторопились.

– Надо еще в «Медхор» заглянуть на Пушкинской.

– Это недалеко, мой водитель доставит вас туда за десять минут.

Когда они ушли, Михаил как бы невзначай заметил шефу:

– «Медхор» – это научно-производственное предприятие. Создано при Спортивном клубе армии Ленинграда. Известно как торговая компания. Чем сейчас торгует, не знаю, но недавно она продавала французский коньяк и компьютеры.

– Это только их плюс. «Формула 7» как российский филиал концерна «Интеркомцентр-Формула 7» тоже больше известна по коммерческим операциям с вычислительной техникой, однако в бизнесе нет ничего невозможного. Если завтра они начнут продавать конверсионные танки, я не удивлюсь.

– Главное, чтобы они не продавали наркотики.

– Компания располагается в центре Москвы, на Кропоткинской. Возможно, придется у них побывать. Это очень серьезная фирма, и связана она не только со спортсменами, но и с большими политиками.

– Заказ не очень большой. С этой поставкой мы передаем им все наши наработки с продавцом. В чем наш интерес, если не секрет?

– Если сделка будет удачной, то мы хорошо заработаем – это основа бизнеса. Ну и, возможно, один-два «нисана» останутся в Питере. Это московский бонус.

– Вы это серьезно?

– Михаил, как можно так легко попадаться? Конечно же, я шучу. Идет консолидация крупных компаний. И в то же время серьезные люди уже сейчас занимают свои сектора экономики. Конечно, автомобили – это не основной наш бизнес, но и к этому надо привыкать.

Было полвторого, когда Михаил вошел в столовую. Обеденный перерыв в Смольном заканчивался. Такого выбора, как в начале обеда, уже не было. Буфеты не работали, и в огромном зале находилось не более десяти человек.

Только он приступил к поглощению ухи «по-царски», как прямо у его уха кто-то произнес.