Она была права. Он мог взять ее за руку, заглянуть ей в глаза и сказать, что он сожалеет, но все это забудется, и они теперь будут жить счастливо и богато. Но неожиданно им вдруг овладело странное для него чувство — гордости за себя и уверенности в себе. Теперь он понимал себя и свое сердце и видел ту правду, которой она хотела избежать.

— Анджела, одно дело — извиняться перед женщинами, которым я причинил зло, — пояснил он терпеливо и спокойно. — Я должен был это сделать, и я искренне извинился перед ними. Но я не могу извиняться за пари, потому что это будет ложь. Я никогда не лгал тебе и не намерен делать этого теперь.

— Но все же…

— Я думаю, что единственное извинение, в котором ты нуждаешься, я тебе не могу принести.

И это была правда, от которой она старалась убежать. Другая правда заключалась в том, что они не смогут быть счастливы, если один из них будет продолжать убегать от своего прошлого. Он посмотрел в лицо своему прошлому, и она должна сделать то же самое.

— Он не имеет к этому никакого отношения.

— Он имеет к этому прямое отношение. Твоя жизнь продолжалась, но ты не простила ни его, ни себя. Я не могу сражаться с твоими страхами вместо тебя, Анджела.

— Это не имеет ко мне отношения. Ты единственный…

— Да, я единственный. Я люблю тебя, Анджела.

Ну, разве этого не достаточно?

* * *

— А вот и Лайла с Дрейком, — заметил Родермир. Граф и графиня рука об руку неторопливо шли по дорожке.

— Да, это они, — ответила леди Палмерстон.

— Это означает, Дора, что ваша мисс Салливан и Хантли находятся где-то в саду одни.

От нее не укрылась многозначительность его тона. Она лукаво посмотрела на него, а он в ответ поднял одну бровь. Она улыбнулась и отвела взгляд.

— Какая проницательность, сэр Родермир! Вы, должно быть, были превосходным шпионом, — заметила она. Он в двух словах рассказал ей о том, чем занимался прежде, когда леди Палмерстон спросила, как он познакомился с семейством Дрейк. Она почувствовала большое волнение при мысли о том, что познакомилась с настоящим шпионом. Или это было оттого, что он улыбнулся в ответ на ее поддразнивание?

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но ведь вы пытаетесь их сосватать? Если их застать в компрометирующей ситуации, то женитьба будет гарантирована.

— Не забывайте, что речь идет о Филиппе Кенсингтоне. Застать этого мужчину в компрометирующей ситуации проще простого. Но вот заставить его пойти к алтарю после этого — задача чрезвычайно сложная.

— Лайла исключительно умело обращается с оружием, если это поможет вашей попытке.

— Я возьму это на заметку, благодарю вас. Но осмелюсь заметить, что никакая женщина не захочет выходить замуж за человека, которого привели к алтарю под дулом пистолета.

— Да, это как-то совсем неромантично, — согласился Родермир, беря ее под руку. — А может, не так-то просто его уличить?

Тут перед ними из-за изгороди выскочила Анджела, она почти бежала. За ней следовал Филипп. Он звал ее, но она не обернулась.

— Какие же они все глупые, — пробормотала леди Палмерстон.

— Да, женщины имеют склонность слишком близко принимать к сердцу даже незначительные вещи.

— Вообще-то я имела в виду мужчин и их способность опрометчиво говорить то, чего не следует. Благодарю вас, что подтвердили мое мнение.

— Всегда к вашим услугам, — пробормотал он. — Ну, так что нам делать с этой влюбленной парочкой?

— Мы должны дать им время остыть и возможность самим исправить положение. Давайте вернемся в дом. Полагаю, Анджела хочет уехать.

Анджела действительно хотела немедленно вернуться в Лондон. Лайла и Дрейк слышать об этом не хотели. Гости должны остаться на ужин и переночевать у них. В доме достаточно свободных комнат, и они наверняка проведут замечательный вечер.

После приятного ужина, во время которого чета Дрейков развлекала гостей рассказами из своей шпионской жизни, дамы удалились в смежную комнату на чай, а джентльмены остались в гостиной выпить портвейна.

Филипп взял бокал и серьезно подумывал о том, чтобы выпить его, а в придачу и всю бутылку.

— Похоже, дела складываются не очень удачно: у вас не так много шансов выиграть это пари, — заметил Дрейк.

— Вы тоже читали об этом в газетах? — предположил Филипп.

— Нет, я подслушал, как вы спорили с мисс Салливан. Моя жена — не единственный человек, кто подслушивает, — пояснил Дрейк с улыбкой и без малейшего смущения.

— Наверное, я глупец, но я все же надеюсь, что у меня есть шанс, — сказал Филипп. Он заметил, как в течение всего ужина Анджела, погруженная в свои мысли, время от времени бросала на него строгие взгляды.

— Вы будете расплачиваться с половиной всего города в течение всей вашей жизни, если проиграете, — заявил Дрейк. — Вам нужно нечто большее, чем надежда, мой друг.

— Я боюсь потерять не деньги. Я уже потерял все до последнего пенни. Я просто не знаю, что буду делать, если потеряю ее.

— Влюблены по уши? — поддразнил его Дрейк. — Такое случается даже с лучшими из нас.

— Вам необходимо разработать план, чтобы завоевать ее навсегда, — внес свое предложение Родермир.

— Правильно. Благородный поступок, — сказал Дрейк.

— Неужели это может сработать? — недоверчиво спросил Филипп.

— В моем случае это сработало, — ответил Дрейк и сделал глоток.

— И что же вы сделали? — спросил Филипп.

— Спас ее от вооруженных разбойников, — ответил Дрейк.

— Есть еще какие-нибудь идеи?

— Я могу предложить свои услуги для отвлечения внимания ее наставницы, — предложил Родермир. Двое молодых людей некоторое время с любопытством смотрели на пожилого джентльмена.

— Вы старый хитрец, Родермир, — сказал Дрейк, рассмеявшись.

— Готов на все, чтобы помочь, — ответил тот.

— Правильно. Итак, мы отвлекаем внимание леди Палмерстон. И что дальше? — спросил Филипп, надеясь, что уж втроем они точно разработают стоящий план. Ведь двое из них были шпионами, и они годами только тем и занимались, что разрабатывали хитроумные планы и плели интриги. Надежда все-таки есть. Или нет.

Все некоторое время молчали. Дрейк предложил сигары. Родермир взял еще один бокал портвейна. Дрейк откинулся на спинку кресла и начал насвистывать. Филипп, упершись локтями в стол, обхватил руками голову.

— Вы говорили ей о своей любви? Скажите, что любите, не можете жить без нее и так далее, и так далее, — начал Дрейк.

— Уже говорил, не один раз.

— Как насчет цветов? — предложил Дрейк.

— Преподносил, но ими же она меня и отхлестала.