Я вошла в дом. Коротенький узкий коридор вывел меня в гостиную, где под сенью широколистных пальм нежились диван и два кресла – пышные, словно сдобные булки. Полы были застелены ковролином, на стенах висели хорошие репродукции импрессионистов, в гостиной стоял большой плазменный телевизор, а рядом аквариум с рыбками. Рыбки спокойно, даже вяло шевелили плавниками, словно погрузились в спячку.

– Эй! – негромко позвала я. – Есть кто живой?

Ответом мне была тишина. Я вторглась в чужой дом в отсутствие хозяев? У меня голова есть?

Мне бы отступить, закрыть за собой дверь, но я понимала, что, возвратись я без Книги Теней, Мокрица меня съест как круассан. Поэтому я миновала гостиную и поднялась на второй этаж, где, по моему предположению, находились спальни. Так и было. Первая спальня явно принадлежала Флоренс – здесь все выглядело недорогим, но очень изысканным. Из этой спальни дверь вела в ванную, но там тоже наблюдалось полное безлюдье. Я открыла дверь второй спальни, заготовив фразу: «Привет, Джессика! Вы меня не знаете, но я подруга Флоренс». Однако спальня была пуста, и меня это почему-то поразило.

Ах вот оно что. В спальне стояло инвалидное кресло. Я подошла и увидела на кресле слой пыли. Такая же густая пушистая пыль оказалась на комоде, кровати, застеленной клетчатым пледом, на прикроватной тумбочке и ночнике. Я вдохнула запах этой комнаты и отчетливо поняла, что в ней никто никогда не жил. Эта комната была чем-то вроде мемориала.

– Джессика? – позвала я.

Ответом мне был шорох, раздавшийся в ванной.

Я вздрогнула. Поставила на комод бутылку коньяку и коробку конфет и на цыпочках прокралась к ванной. Мне показалось, что там прячется некое чудовище – вроде тех, что посещали нас во сне, когда мы еще были совсем детьми.

– Джессика, Флоренс, вы что, играете в прятки? – спросила я, распахнув дверь ванной и включив свет.

Никого.

Я пожала плечами и выключила свет. Повернулась, чтобы выйти…

И тут мой нос и рот запечатала тряпка, пропитанная каким-то отвратительно воняющим химикатом.

– Что за… – пробормотала я.

И отключилась.

Я очнулась оттого, что продрогла. Господи! Голова гудела, как медный колокол на Пасху, язык распух и еле ворочался во рту. Я попыталась пошевелить руками и ногами и поняла, что они связаны. Я огляделась. Прямо надо мной с потолка свисала голая лампочка на витом шнуре. Ее света едва хватало для того, чтобы рассеять тени, накопившиеся по углам этой комнаты. Точнее, не комнаты, а подвала. Да, это был настоящий подвал – с запахом плесени и разложения, с голыми бетонными стенами, занавешенными мохнатой от пыли паутиной. От каменного пола холод тек в мое тело. Святая Вальпурга, во что же я влипла?

– Флоренс, – тихо позвала я, удивляясь тому, что голос еще мне повинуется. – Флоренс, Джессика, где вы?

Из царства подвальных теней вышла девушка. Она была мне знакома, и в то же время лицо ее словно раздваивалось, текло, не имело стабильных черт.

– Флоренс?

– Заткнись! Заткнись и говори только тогда, когда я задам вопрос. Иначе я сделаю тебе очень больно. Ты знаешь, что это?

Девушка, похожая на Флоренс, демонстрирует мне волшебную палочку. Но это не волшебная палочка, это ментальный щуп, с помощью которого можно истерзать сознание человека так, что он будет просто умолять о смерти.

– Я знаю, что это, – шепчу я. – Но такие щупы разрешается применять только полицейским. Откуда он у тебя?

Девушка холодно говорит:

– Вопросы здесь задаю я, – и касается щупом моего лба.

Боже, какая боль! Она просто выворачивает меня наизнанку. Когда я откричалась, девушка спросила:

– Будешь еще задавать свои дурацкие вопросы?

– Нет. Ни в коем случае.

– Отлично. Надеюсь на твое благоразумие. Для начала позволь представиться: я – Флоренс-Джессика Оливье. Я сама себе сестра, наперсница и подруга. Я одна в двух лицах. Понятно?

– Не совсем. Нет, нет, все понятно! Пожалуйста, убери его от моего лица.

– Я сама решу, что мне делать. А теперь отвечай: какого черта ты появилась в моем доме?

– Меня послала Мокрица.

– Зачем?

– Ей понадобилась производственная Книга Теней.

– Откуда она узнала, что Книга у меня?

– Об этом сообщил кутюрье Ансельм Первый.

– Мерзкий вампиришка!

– Ну, возможно, и мерзкий…

– Заткнись! Ты сама виновата в том, что попала в мой дом. Я тебя не приглашала. Как ты посмела отпереть дверь?

– Я полагала, что ты на это не рассердишься. Я… я считала тебя своей подругой, Флоренс.

Девушка расхохоталась, от этого ее двойное, плывущее лицо исказила жуткая гримаса.

– Да какая ты мне подруга, идиотка! Тоже нашлась – в подруги напрашиваться. Конечно, ты во многом милая девушка, Юля, и работаешь неплохо, но теперь мне придется тебя убить. Потому что ты сунула нос не в свое дело.

– Я ничего не понимаю. Неужели ты убьешь меня только за это?

– Не задавай вопросов, не задавай! Не смей! Ох, какая мерзость эти черви.

– Черви?!

– Огромные, белесые, с желтыми глазами, с тысячью лапок. Черви, сороконожки, пауки – они лезут изо всех щелей. Это ты пустила их?!

– Не я! Флоренс, отпусти меня. Я ведь всего-навсего пришла за Книгой. Отдай мне ее, и я уйду и не выдам твоих тайн, какими бы они ни были.

– Ты ничего не понимаешь!

– Так расскажи мне.

– Что ж, пожалуй. Должна же я с кем-то поделиться своими самыми сокровенными победами и планами. Тем более что ты все равно умрешь.

– Да, да, обязательно умру. А можно мне сесть? Лежать холодно, я простыну. – Я попыталась сесть.

– Лежать! – рявкнула Флоренс, лицо ее исказилось, и она заговорила по-другому – глуховатым надтреснутым голосом:

– Флой, ее надо прикончить. Не рассказывай ничего про меня.

– Джесси, она не представляет опасности. Я и я все равно убьем ее. Так почему бы ей не узнать?

– Решай сама.

Флоренс-Джессика щелкнула пальцами. Из ниоткуда в подвале появилось кресло-качалка. Девушка с двойным лицом уселась в него и заговорила спокойным голосом:

– Что ж, Юля, пришла пора все узнать. Нас родилось двое у нашей матери, да падет на ее голову проклятие. Она была… была феей. Отвратительной, неопрятной, вечно бедной и вечно пьяной феей. Она забеременела от человека-мужчины, даже не зная его имени. И родились я – Флоренс, человек, и я – Джессика, фея.