Сюзанна заставила себя вернуться в уют своего магазина, с тихой джазовой музыкой и приглушенной болтовней сидевших в углу посетительниц; для них дождь стал отличным предлогом, чтобы наговориться всласть. Миссис Крик, что-то бормоча себе под нос, склонилась над ящиком со старинными тканями, причем она не ленилась каждую разворачивать, дабы исследовать на наличие дырочек и выдернутых ниток. Какая-то молодая парочка рылась в коробке с викторианскими бусами и украшениями в стиле ар-деко, к которым Сюзанна так и не собралась прикрепить ценники. Именно в такой дождь ее магазин становился неким подобием пещеры Аладдина, яркой и сверкающей на фоне серой булыжной мостовой, что давало Сюзанне возможность представить, будто она сейчас где-то в совсем другом месте. Однако сегодня Сюзанну одолело странное беспокойство, словно ветер принес со стороны Северного моря не только свинцовые тучи, но и смутную тревогу, просочившуюся в магазин.

Сюзанна бросила взгляд на Джесси, которая уже не меньше получаса писала ценники для разноцветных букв из плексигласа, хотя в этом не было никакой необходимости, поскольку можно было просто написать на коробке: «75 пенсов каждая».

И только сейчас Сюзанна обратила внимание, что Джесси за все утро практически не проронила ни слова. С тех пор как Джесси вышла на работу после того случая, она была сама не своя: не то чтобы подавленная, но слишком рассеянная, она даже не сразу реагировала на шутки, на которые в свое время была большой мастерицей. Джесси, казалось, напрочь забыла о Лилиане с Артуро, а Сюзанна за делами тоже выпустила эту историю из головы. Да, синяки и ссадины рано или поздно заживают, глядя на Джесси, думала Сюзанна, но вот душевные раны затягиваются куда дольше.

– Джесс? – осторожно спросила она, когда миссис Крик наконец удалилась. – Не пойми меня превратно, но, может, тебе нужно отдохнуть еще пару деньков? – Джесси резко вскинула голову, и Сюзанна сразу пожалела, что заикнулась об этом. – Не то чтобы ты мне была здесь не нужна… Я просто подумала… ну, сейчас у нас некоторое затишье, и тебе, возможно, хочется побыть с Эммой.

– Нет-нет. Все нормально.

– Я серьезно. Ты только скажи. Никаких проблем.

Джесси секунду сидела потупившись, затем медленно подняла голову, незаметно оглядела немногочисленных покупателей и неохотно повернулась к Сюзанне.

– На самом деле мне нужно с вами поговорить, – отводя глаза, сказала она.

На секунду Сюзанна замялась, но затем молча обогнула прилавок и села напротив Джесси.

– Похоже, мне придется уволиться, – сказала Джесси.

– Что?!

Джесси тяжело вздохнула:

– Я решила, что не стоит ломать из-за этого копья. Он с каждым днем становится все хуже и хуже. Мы в листе ожидания на курсы по управлению гневом и к семейному консультанту, или как там у них называется. Но в любом случае это может занять недели, даже месяцы, и я должна хоть что-то сделать, чтобы его стимулировать. – На ее лице появилось извиняющееся выражение. – Если честно, я ужасно боялась вам говорить. Правда. Но семья для меня превыше всего. И если мне чуть-чуть повезет, это надолго не затянется. Пока он немного не поостынет. Ну, вы понимаете.

Сюзанна ничего не ответила. От одной только мысли, что Джесси исчезнет из магазина, ей стало дурно. Несмотря на некоторую рассеянность, которой Сюзанна страдала в последнее время, она не могла не заметить, что без Джесси у нее все валилось из рук, да и вообще, без привычных шуток и доверительных бесед часы тянулись бесконечно долго. А если Джесси исчезнет, мрачно размышляла Сюзанна, сколько покупателей испарится вместе с ней? Дела и так шли ни шатко ни валко, и Сюзанна отлично понимала, что без Джесси она никогда бы не справилась, поскольку из них двоих драйвером была именно Джесси, с ее улыбчивой мордашкой и неиссякаемым интересом к людям.

– Не сердитесь на меня, Сью.

– Я вовсе не думаю сердиться. Не говори глупости! – Сюзанна накрыла рукой ладонь Джесси.

– Ну, я останусь на неделю или две, если это поможет вам удержаться на плаву. Но пойму, если вы захотите нанять кого-то другого. Я, само собой, не рассчитываю, что вы станете держать для меня место.

– Не смеши меня. – Сюзанна увидела, как на прилавок капнула слеза, и тихо сказала: – Это место твое. Ты прекрасно знаешь, что место остается за тобой.

Они замолчали, прислушиваясь, как за окном фургон развозчика товаров с шумом катится по лужам, поднимая фонтаны воды.

– Кто бы мог подумать, а? – На лице Джесси снова сияла улыбка.

Сюзанна еще крепче сжала руку Джесси. Плохих новостей на сегодня, пожалуй, больше чем достаточно. Еще одну Сюзанна точно не выдержит.

– Что?

– Сюзанна Пикок. Нуждается в людях.

Дождь яростно барабанил по тротуару, за окном – свинцово-серое расплывчатое пятно.

– Не в людях. – У Сюзанны болезненно сжалось сердце. – Джесс, у тебя, возможно, и наблюдается некое раздвоение личности, но тебе пока рано говорить о себе во множественном числе.

Джесси ухмыльнулась, на миг снова став прежней, и осторожно убрала руку:

– Но дело, похоже, не только во мне, а?

Несносная девица ушла в четверть четвертого, так что, слава богу, можно было больше не видеть эти патлы, торчащие в разные стороны, словно их обладательница продиралась сквозь живую изгородь. И вообще, миссис Камерон взяла моду кричать на Розмари, словно та глухая, и Розмари, раздраженная столь покровительственным отношением, начала кричать в ответ – показать, насколько это отвратительно. Некоторые молодые люди бывают иногда просто невыносимы!

И когда эта вульгарная девица уже собралась уходить, Розмари так прямо и сказала: дескать, если та хочет удержать своего мужа, ей придется обзавестись корсетом.

– Приведите себя хоть немного в порядок, – заявила Розмари. – Ни один мужчина не будет терпеть рядом с собой женщину, у которой буквально все висит и колышется.

В глубине души Розмари лелеяла надежду, что миссис Камерон обидится и уйдет. Но та вместо этого накрыла руку Розмари пухлой короткопалой ладошкой (недопустимая фамильярность!) и разразилась смехом:

– Господь с вами, Розмари! Я скорее заставлю мужа затянуться в корсет, нежели надену его сама. С его-то пивным брюшком ему это явно не повредит!

Нет, просто невозможная особа! И должна была уйти в два – в два! – а не в четверть четвертого. Розмари, которая то и дело поглядывала на часы, уже не могла дождаться, когда миссис Камерон наконец удалится. Виви всегда после ланча выгуливала собаку, и Розмари рассчитывала, что дом на время окажется в ее полном распоряжении.

Она окликнула Виви на случай, если та вдруг вернулась и вошла через заднюю дверь, а затем на негнущихся ногах начала подниматься по лестнице, цепляясь за перила костлявыми руками. Они небось рассчитывали, что она не узнает, с горечью размышляла Розмари. Из-за того что она перестала подниматься наверх, они теперь считают себя вправе игнорировать ее желания. Словно преклонный возраст позволяет сбрасывать ее со счетов. Но она не настолько глупа. И ей точно известно, какую игру они затеяли: она заподозрила неладное еще тогда, когда сын снова завел разговор насчет дележки поместья. Ему ведь уже за шестьдесят, а здравого смысла ни на грош, коли он по-прежнему потакает женским прихотям и капризам.