не хотела причинить боль Шону, правда. Поэтому и не собираюсь ему об этом рассказывать.

Если вы сейчас думаете, что я очень плохая девочка, то вы правы. Но оправдываться я не буду. Почему? А зачем? Смысл? Вы всё равно останетесь при своём мнении, а я при своих больных мозгах.

Так, а где мой блокнот со всеми стихами про Дэвида?! Где он?! Странно… Все блокноты и тетрадки на месте, кроме этой. Я его никак не могла найти в течение недели, он словно испарился и сейчас нигде не вижу.

Магия, не иначе.

У меня такое странное предчувствие, словно что-то должно скоро случиться. Не знаю, что, но словно глобальные перемены должны произойти. Не понимаю откуда такое ощущение, может из-за Шона?

—«Guilty, whoa-oh-oh-oh»,— врывается Сидни, завывая песню и тряся руками в воздухе.

Смеюсь, глядя на её танец. Она отчаянно трясёт головой и прыгает, крича слова из песни. Сложив руки на груди, наблюдаю за ней. Мне очень повезло с сестрой. Хоть она вечно что-то упускает и тормозит, но она потрясающая. Добрая, смешная, отзывчивая, веселая. Мы с ней похожи внешне и внутренне. Но есть отличия. Похожи фигурой и оттенком волос, глаз и кожи. Но вот ростом она выше сантиметров на семь. Характер тоже похож, мы две бесшабашные девчонки. Но наше главное отличие: я более бесстрашная, чем она. Не боюсь ни высоты, ни скорости, ни адреналина. А она трусиха. Даже мои уроки по скейтбордингу тому доказательство.

— Сис, кажется тебе пора на концерт какой-нибудь группы сходить, чтобы вытрясти всю энергию, — смеюсь я.

—«Yeah!»— вопит она. — Пора. Нам всем пора зажечь. Надо посмотреть, может кто-нибудь из великих заедет в наши края? Я бы не отказалась покричать в фан-зоне. Хлоя тоже, я уверена.

— Естественно! Когда она откажется от концерта очередной легенды?! Как дела? Ты без Тая?! Такое возможно? — искренне удивляюсь, они просто не отлипают друг от друга.

И у неё ещё есть силы на танцы в моей комнате. Вы же знаете, что Тай… очень выносливый в определённом смысле.

— Тай в гараже с дедушкой, —А, всё в порядке. Не переживаем, ребята. — Я решила подняться к тебе, узнать, чем ты тут занимаешься. А ты, оказывается, слушаешь наших любимчиков.

— Да, говорящая песня, — вяло улыбаюсь.

— Говорящая?! О, кстати об этом, я чуть со смеху не померла, когда в прошлую пятницу Дэвид запел Cherry Pie! Это ж надо спеть про пирожок, — хохочет она. — Но! Смысл песни намного лучше, чем комментарий Шона. В таком значении и восхвалении мне сравнение с пирожком даже понравилось, — садится на кровать, подтягивая ноги.

— Я думала придушу его, ей-богу! Додуматься до такого мог только этот придурок! Он специально меня бесит и провоцирует! Со сцены петь про дебильное название моей вагины, которое дал не слишком остроумный Шон — это настоящее мракобесие! Придурок! — распаляюсь, вспоминая свои эмоции в тот момент.

Но, если быть совсем откровенной, то мне было смешно. Правда. Я пыталась сдерживать себя, чтобы не показать свои эмоции.

Когда Шон это ляпнул, то я была в ауте и шоке и хотелось провалиться сквозь землю. Мне было неприятно, что он в принципе решил заговорить проэтосреди моих друзей. Никто из парней не обсуждает своих девушек и их вагины! А мой додумался. Но, когда Дэвид преподнёс это в таком ключе, то стало получше. Ну, а когда я видела, как все ржут и на сцене, и за нашим столиком, то поняла, что никто не пытается меня обидеть. Скорее наоборот. К тому же, в ту пятницу я точно знала, что эта песня определённо спета для меня.

Дождалась, идиотка! Дэвид спел для меня! Про пирожок!

Боже, вот же дура больная, ей-богу…

— Кстати, Шон, по-моему, вообще не понял прикола, — смеётся Сидни.

— Ага. Вообще.

Шон либо не вслушивается в слова, либо не понимает, что в нашей компании это скрытый язык общения.

— А вы ещё говорите, что я тугодум. Вон, Шон, тормоз. Там даже в названии слово «пирог». А он всё равно сидел с каменным лицом, пока все с ума сходили, — заправляет свои выгоревшие пряди за ухо.

— Да, сис, всё так. Не спорю. Я с ним сейчас разговаривала. Разговор был не из приятных, — сжимая один из блокнотов, сажусь рядом с ней.

— Что такое, младшенькая? — с беспокойством смотрит на меня. Столько любви в её глазах.

— Мы вроде как решили повременить со свадьбой, — сажусь поудобнее напротив неё.

Сидни внимательно смотрит на меня, с лёгкой улыбкой.

— Так может это хорошо? — аккуратно спрашивает.

— Не знаю. Возможно. Я запуталась, — вздыхаю, теребя край и без того потрёпанного блокнота.

— Кажется я, наконец, догоняю почему ты запуталась, — с видом учёного поднимает вверх указательный палец. — Во всём всегда виноваты эти гадёныши, переносчики тестостерона.

Я хрюкаю от смеха.

— А они, в свою очередь, всегда говорят, что все беды от нас, глупых девушек, — киваю ей.

— О, да! Я же говорю – гадёныши. Как мы можем быть виноваты, в том, что они бараны?! Нет, ну серьёзно?! Тупят, тормозят, смотрят, молчат! А виноваты мы! Вот Тай, например. Мог бы сказать мне ещё в восемь лет, что влюбился в меня! Так нет же, молчал почти одиннадцать лет! Ну не баран?! — размахивает руками Сидни.

— Ты серьёзно?! — смеюсь я, на что она кивает. — Сис, он боялся тебя потерять, потому что ты его не воспринимала, как парня! Ты правда думаешь, что Тай тупил?! — искренне изумляюсь, ведь Тай всегда был рядом с ней, тихо любя и надеясь. Но он точно не тупил. Просто действовал аккуратно.

— Но он мог бы дать мне знак! — восклицает Сидни. — Мы же столько времени упустили!

— Уверена, что знаков было миллион и ещё один, но ты ни хрена не замечала, — хохочу я.

— Сестра, называется, — смеясь, толкает меня в плечо. — Ну, может и не замечала… Поэтому я и говорю, пришёл бы и в лоб сказал: «Я тебя люблю, будь со мной».

— И ты бы сразу согласилась?! — опять удивляюсь.

Я была уверена, что она даже мысли не допускает о том, что их может связывать любовь, а не только дружба.

— Ну… Может я и бы