– Вот почему ты не попытался бежать, – тихо вымолвила она. – Ты хотел забрать Айджу, а это… сложно.

Скорее, невозможно, мысленно поправил ее Акос.

– Да, – сказал он вслух. – Кстати, а какое будущее меня ждет в Туве, Сизи? Или ты полагаешь, я стану первым в галактике, кому удастся побороть свою судьбу? – Он вздохнул. – Лучше сразу признать, что нашей семьи больше нет.

– Перестань нести чушь, – заявила она. – Ты, например, думал, что никогда меня не увидишь, верно? Ни тебе, ни мне не известно, чем оборачиваются наши судьбы. Но пока они нас не нашли, мы еще побарахтаемся.

Сизи сжала его ладонь. Акос посмотрел на сестру. Свои красиво изогнутые брови и ямочки на щеках Сизи унаследовала от отца.

Некоторое время они молча сидели плечом к плечу, слушая плеск воды, доносящийся из ванной.

– Какая она, Кайра Ноавек? – вдруг спросила Сизи.

– Она… – Акос тряхнул головой.

Разве можно в двух словах описать Кайру? Сухую, как провяленный на ветру лист сендеса. Любящую космос. Хорошо танцующую. Умеющую причинять боль. Убедившую заговорщиков увезти его в Туве без Айджи, поскольку ей было плевать на его обязательства – и Акос был по-детски благодарен ей за это.

Она… Ну, она была просто Кайрой.

– Похоже, ты прекрасно ее знаешь. – Сизи улыбалась. – Трудно описать близкого человека.

– Думаю, да.

– Если ты считаешь, что ее нужно спасти, нам следует довериться твоему мнению, – произнесла Сизи. – Вот мое мнение.

Из ванной появилась Исэй. Ее влажные волосы, стянутые в тугой узел, блестели как лакированные. Она переодела рубашку. Теперь она щеголяла в маминой сорочке с вышитыми по вороту мелкими цветочками. Ту, которая была на ней прежде, Исэй постирала и повесила сушиться у печки.

– У тебя травинки застряли в волосах, – улыбнулась Сизи.

– Ищу новый образ, – ответила та.

– А тебе идет. Впрочем, тебе все к лицу.

Исэй, избегая взгляда Акоса, протянула руки к огню, а Сизи зарделась как тихоцвет.

Когда утром Сизи, Исэй и Акос спустились на первый этаж, в полутемной гостиной с облезлыми стенами сидели два незнакомых человека. Йорек представил им Сови – женщину в цветастом платке, подругу своей матери, жившую неподалеку, и Джайо – паренька примерно их возраста. Глаза Джайо очень напоминали глаза Исэй, намекая на отдаленное родство.

Джайо наигрывал какую-то мелодию на музыкальном инструменте, лежащем у него на коленях. Он настолько быстро перебирал струны и нажимал на клавиши, что Акос не мог уследить за его пальцами.

А потом Йорек пригласил их завтракать.

Акос сел возле Сизи и придвинул к себе тарелку. Завтрак оказался скромным: маловато мяса, которое было сложно достать за пределами Воа, зато много питательных солефрутов. Джайо, широко улыбнувшись, предложил Исэй отведать жареных стеблей ковыль-травы, но Акос отобрал у нее миску, прежде чем она успела попробовать:

– Ты же не планируешь полдня провести в галлюцинациях?

– Последний раз, когда Джайо подсунул гостям ковыль, они бродили вокруг дома и бубнили что-то о гигантских танцующих младенцах, – сообщил Йорек.

– Угу, – откликнулась Тека. – Смейтесь-смейтесь, сами вы точно бы в штаны наделали, если бы увидели такое!

– Оно того стоило, даже если ты меня никогда не простишь, – подмигнул ей Джайо.

Голос у него был мягким и мелодичным.

– А на тебя оно тоже действует? – спросила Сизи у Акоса, кивая на стебель в его руке.

Вместо ответа Акос храбро откусил кусок. Вкус у ковыля был землистым, кисло-соленым.

– Твой токодар – это нечто! – изрекла Сизи. – Наверняка мама бы нашла, что сказать по такому случаю. Что-нибудь особенно мудреное и глубокомысленное.

– Расскажи нам про Акоса в детстве, – попросил Йорек, молитвенно складывая ладони и склоняясь к Сизи. – Был ли он когда-нибудь ребенком или сразу родился взрослым с тоскливо-серьезной физиономией?

Акос хмуро покосился на Йорека.

– Он был пухлощеким коротышкой, – ответила Сизи. – Он вечно чем-то увлекался. А носки всегда приводили его в восторг.

– Меня?! Носки?! – вскричал Акос.

– Ага! Мне Айджа говорил, что ты их раскладывал слева направо в порядке предпочтения. Твоими любимыми были желтенькие.

Акос вспомнил их. Зеленовато-желтые, из пушистой шерсти. Они казались толстыми и неудобными, хотя в действительности таковыми не являлись. Самые теплые носки на свете.

– Как вы все друг с другом перезнакомились? – спросила Сизи, простым вопросом развеяв напряжение, появившееся после упоминания имени Айджи.

– Когда я был маленьким, Сови делала карамельки и угощала ими окрестных ребятишек, – сказал Йорек. – Жаль, что она не говорит по-тувенски, иначе поведала бы о моих подвигах.

– Что до меня, то я познакомился с Йореком в общественном сортире. Я насвистывал… – Джайо смутился. – В общем, пока сидел в кабинке, а Йорек решил мне подсвистеть.

– И ему это не понравилось, – добавил Йорек.

– Моя мать была вроде как главой заговорщиков. Вернее, одним из лидеров, – встряла Тека. – В прошлом сезоне она вернулась из колонии диссидентов, чтобы помочь нам с выработкой стратегии. Диссиденты одобряли наши намерения покончить с Ризеком.

Исэй насупилась. В последнее время она столько хмурилась, что складывалось впечатление, будто она намеревается раз и навсегда избавиться от переносицы. Однако теперь Акос сообразил, в чем дело.

Но его не слишком интересовали связи между заговорщиками и диссидентами. Он лишь хотел спасти Кайру и увезти Айджу домой, а остальное его не волновало.

Однако для канцлера Туве была важна информация о зреющем в среде шотетов инакомыслии, как и внутреннем, так и внешнем.

– А сколько вас, заговорщиков? – поинтересовалась Исэй.

– Ты всерьез надеешься, что мы тебе ответим? – ухмыльнулась Тека.

Разумеется, отвечать на вопрос никто не собирался, и Исэй решила сменить тему.

– Ты вступила в сопротивление из-за… – Исэй показала на свое лицо. – Из-за глаза?

– Нет, что ты! К тому же у меня – оба глаза на месте. Но я люблю носить повязку, – выпалила Тека.

– Правда? – изумилась Сизи.

– Нет, – покачала головой Тека, и все засмеялись.

Хотя еда оказалась почти безвкусной, Акос не остался голодным.

Здесь он чувствовал себя как дома, причем гораздо в большей степени, нежели в изысканном особняке Ноавеков. Тека стала вполголоса подпевать Джайо, а Сови отстукивала ритм ладонью по столешнице с таким энтузиазмом, что вилка Акоса запрыгала по тарелке. Затем Тека и Йорек начали танцевать. Исэй придвинулась к Джайо и спросила: