все время пеняли на роковые случайности. В свое оправдание хочу заметить, что случай редкий. Специалистов по демонам в академии нет, уж слишком они у нас нечастые гости.

— Да откуда он вообще взялся, этот демон?! Он же был надежно заточен  все такое, должен был умереть давно... А тут такой неприятный сюрприз, да?

— Сюрприз действительно неприятный, — спокойно кивнула Рада. — Я знала Малума еще во времена нашего обучения. Он казался приличным юношей, но амбиции оказались сильнее...

— Да не нужны эти сказки о становлении Малума на темной стороне! Я хочу знать, как же так вышло что он оказался в теле моей подруги?

К черту вежливость! Сколько можно тянуть! Мне хотелось бросится на эту невозмутимую тетку и трясти, трясти, пока она не даст мне хоть какое-то объяснения. И плевать на все.

Ректор только прохладно улыбнулась.

— Меня радует ваша осведомленность. Я всегда больше всего в студентах ценила стремление и способность докопаться до истины. И все же история становления Малума, как вы выразились, на темной стороне, касается вас с Абигейл самым что ни на есть прямым образом. Так что, будьте добры, уймитесь и слушайте, пока я столь любезно трачу свое время на вас.

Я нахмурилась, но послушно промолчала.

— Я помню Малума, как талантливого студента, приятного в общении юношу. Мы учились в одно время, но пересекались нечасто — разные группы, разные специализации. Он вечно ходил в компании своего соседа по комнате и, как все считали, лучшего друга — Венира. Но однажды Малум пришел в этот кабинет и рассказал прежнему ректору, что Венир, прямо здесь, в академии, у всех под носом, исследует запретную магию перемещения душ. Смелое, рассудительное решение  —  поставить закон выше студенческой дружбы. Такое понимание опасности запретной магии редко встретишь среди молодежи. Венира казнили, Малума наградили за бдительность, и закончив с отличием академию он вернулся в свой мир. Где, как вам уже известно,  устроил революцию, был схвачен и заточен. Его имя было предано анафеме. Грязное пятно в истории академии, отличник и герой, погубивший столько жизней.

В голосе Рады прозвучала горечь, она на миг замолчала. Пользуясь паузой, Вальдор, уже начинающий нетерпеливо барабанить пальцем по столу, сказал:

— Да только, как оказалось, он не просто героически сдал друга — он сдал подельника по грязным делишкам. Запретную магию они изучали вместе. Малум всегда желал свободы для своей расы и пытался найти способ обойти печати, сдерживающие демонический дух в одном теле. Пусть магия перемещения душ во многом по своей сути схожа со способностью демонов переселяться из тела в тело, но имеет... несколько другую природу. Еще более опасную. Нет специального заклинания, чтобы обнаружить ее воздействие, и нельзя, как с демоном, просто изгнать чужую душу из тела. Но, поймав дух и зная его возможности, запечать его в сосуде все же можно,  —  Вальдор с некоторым восхищением кинул взгляд на ректора и продолжил:  —  В общем, Малум умудрился выбраться из своей тюрьмы, но все же изрядно истощенным. Он не одну сотню лет метался бестелесным духом по Междумирью, постепенно теряя рассудок. А потом наткнулся на вас подружкой.

— Ага, — чуть ошарашено мотнула головой я. Такие нюансы с это магией, черт голову сломит.  —   И это он поменял нас местами, чтобы..?

— Вселится в ту из вас, что больше на него похожа, и овладеть ее силами, — пояснила ректор. — Ты, Яна, похожа на него внешне, Абигейл — внутренне. Он не смог найти полностью подходящее тело… потому собрал из двух одно. Видишь ли, магия живет во многих, но не в каждом пробуждается. Душа и тело — как замок и ключ, с той только разницей, что эти замок и ключ постоянно изменяются. Когда душа и тело достигают единства, то магия открывается. Твоя душа в твоем теле не отпирала доступ к твоим магическим способностям… зато душа Эби вполне подходила для этого. И наоборот. В какой-то степени, Малум сделала вам щедрый подарок, поменяв вас местами и открыв вашу магию.

Я откинулась на спинку кресла и помассировала переносицу. Ну что за бред, а? Нашла подарочек.

— Но я предполагаю, что проведенный Малумом обмен прошел не совсем правильно. Ваши души нестабильны. Как я поняла, контролировать перемещения вы не можете. К тому же в родных телах вы теперь не способны даже на то, что дано было вам от природы. Никакого следа магии, хотя ваше появление во снах в Междумирье, говорит о том, что несомненно у вас был шанс вот-вот пробудить ее в своих собственных телах. Возможно она не была бы такой мощной… но все же.

— Ну... круто,  —  я просто не знала как реагировать.  —   И что теперь? Что там вообще сейчас принято делать с теми, кто занимается запретной магией? А то я читала про всякие гадости вроде казни. Но мало ли, вдруг сейчас время цивилизованнее и нас не сотрут с лица Вселенной.

— Еще как сотрут,  —  мрачно ответил Валдор.  —  Хранители за этим тщательно бдят, так что вы не зря все скрывали. Не очень удачно, конечно, скрывали, но хотя бы благоразумно попытались. Узнай кто посторонний — мы бы сейчас не разговаривали.

Я закусила губу и растеряно перевела взгляд на ректоршу.

— И... вы нас не сдадите?

— Нет. Пока вы мои студентки — никто не тронет вас и пальцем. Уж я-то за годы своего управления Академией научилась отваживать Хранителей, любивших раньше лезть в наши дела.

— Как благородно с вашей стороны.

Отчего-то в благотворительность мне не верилось.

— Разумеется, тут нет ничего благородного. Я просто думаю о своей Академии. Не только о том, как испортиться ее репутация, если к факту одержимости демоном добавить еще и ваше состояние. Нет. Последние годы Альянс… миры… сама магия  — рушатся. Каждый раз выпускники все слабее, каждый раз допускают все больше ошибок несмотря на все наши старания. Кристалл уже не светит так ярко, как во времена моей юности, эти постоянные сбои... И я боюсь, что рано или поздно...

Рада замолчала. Ее ладонь непроизвольно сжалась в кулак, а взгляд на миг помутился. И вправду — боится.

— Но вы можете подарить Академии новую жизнь. Потому что вместе с вашими магическими способностями Малум пробудил и еще кое-что, дремавшее в вас двоих. Кое-что воистину удивительное

Не знаю, как я удержалась от фейспалма. Ну серьезно, что это за нагнетание пафосности?