Василевская была человеком острым и прямым. Она иной раз говорила Сталину такие вещи, которые ему вовсе не нравились, но она говорила. Мне она импонировала своей прямотой, неподкупностью. Даже ее угловатость, резкость в обращении подкупали искренностью чувства. Это была принципиальная женщина, не терпевшая сделок с совестью. У нее осталась в СССР дочь. К сожалению, не имею сейчас возможности узнать о ней что-либо, тем более установить с ней какие-то контакты.

Сталин благоволил к полякам. Чем могли, тем и помогали. Порой Сталин это делал в ущерб Советскому Союзу. Я имею в виду страшный голод на Украине в 1946–1947 годах в результате бедственного неурожая 1946 года: Украина сдала добросовестно хлеб, все, что могла, но план все-таки не выполнила. У колхозов и колхозников остались пустые закрома. Начался голод, отмечались проявления людоедства, не один и не два случая.

А в это время хлеб, который был взят с Украины, посылался в Польшу. На Украине не было отрицательного настроя к Польше, потому что население не знало этого. Это знал узкий круг людей. Ванда Львовна Василевская, вернувшись из Варшавы, посмотрев, как живут варшавяне, рассказывала мне:

– Я посмотрела: они едят белый хлеб, ругают советское правительство, что мало дает белого хлеба, вместо белого хлеба присылает черный, а поляки черный хлеб никогда не ели.

Украинский хлеб посылается в Польшу, а тут люди пухнут с голоду и мрут.

Ну в этом обвинить польское руководство и население нельзя. Они обращались с просьбой, им давали – они брали. О том, что происходило на Украине, они, безусловно, не знали. Да этого не знали и в нашей стране, этого не знают и сейчас. Кто мог знать? Знал это я, как первый секретарь Центрального Комитета и председатель Совета Министров, знал это Сталин, знал кое-кто еще. В результате того, что я ставил эти вопросы и настаивал, я сам попал в опалу. В ответ на мое прямое обращение к Москве ввести карточную систему и общественное питание для крестьян, иначе они не смогут работать, получил резкое осуждение за то, что позволил себе написать «клеветническую» бумагу. Весной 1947 года, когда надо было выходить в поле, в Москве вынуждены были признать мою правоту. Мы организовали общественное питание, потому что крестьяне буквально валились от ветра. А сколько их умерло!

Наши взаимоотношения с Польшей после разгрома гитлеровской Германии развивались на хорошей основе. Но время шло, и начали возникать трудности. Я узнал, что там появились политические силы, которые проявляют недовольство Гомулкой. Произошло это после того, как у нас испортились отношения с Югославией. Из-за чего конкретно возникли разногласия внутри польского руководства, не могу сказать. Могу лишь судить о том по обрывкам разговоров со Сталиным на эту тему, которые отложились в моей памяти. Если, когда я приезжал в Москву, возникал разговор о Польше, то Сталин высказывал свои соображения на данный счет. Я не был свидетелем того, как решалась судьба Гомулки, когда встал вопрос о его аресте. Но мне это было непонятно, и я сожалел о случившемся, потому что с уважением относился к Гомулке. Прежнее мнение о нем, которое сложилось у меня при первой встрече с ним в Варшаве, не изменилось. Я всегда рассматривал Гомулку как одного из самых достойных руководителей Польши, влиятельного и полезного человека. Однако внутри Польши настроения против Гомулки продолжали расширяться.

Одно из обвинений звучало так: он поддерживает югославов, нигде не выступая с резкой критикой Тито. Более того, как раз перед разрывом с югославами Гомулка ездил в Белград, возглавив польскую делегацию. Гомулке приписывали, что он сочувствует политике, которую проводит Тито. Имею в виду проведение Югославией независимой линии в сфере экономических реформ. Организация экономики в Югославии строилась не согласно методам и формам, принятым в Советском Союзе. Несмотря на заявления югославских руководителей везде и всюду, что они стоят на позициях марксизма-ленинизма и прилагают все усилия к строительству социализма в своей стране, Сталин толковал происшедшее по-другому, и были мобилизованы все научные силы СССР, были открыты все журнальные и газетные страницы для того, чтобы доказать обратное. Югославов называли ренегатами, союзниками капиталистических стран. Все это оказалось ложью. Но рикошетом ударило по Гомулке.

Сначала об этом пока только шептались. Заговорили также, что Гомулка выступает против коллективизации. Это в какой-то степени было верным. Еще и сейчас Польша выделяется из всех социалистических стран своей особой политикой в деревне. Там преобладают кооперативы типа сельскохозяйственных кружков. У нас подобные коллективы в 20-е годы называли ТОЗы, то есть товарищества по обработке земли. В них крестьяне остаются владельцами земли и индивидуальных средств производства. Подобные взгляды Гомулки Сталин считал преступлением. Ведь он ликвидировал ТОЗы и ввел колхозы. Наконец, еще одно обвинение: Гомулка проявлял антисемитизм. Тут я как раз полагаю, что такое обвинение вовсе не порочило Гомулку в глазах Сталина. Сталин сам был сильно подвержен антисемитизму. Не случайно честные евреи, которые работали вместе с Лениным, были потом уничтожены. Конечно, их уничтожали вместе с русскими и другими, тут у Сталина был полный интернационализм.

Однако публично Сталин ревниво оберегал чистоту своих риз и внимательно следил, чтобы не дать повод к обвинению его в антисемитизме. Любой человек, сказавший такое о Сталине, если бы он находился на досягаемом расстоянии, был бы немедленно уничтожен. В чем же состояли поступки Гомулки, которые расценивались как антисемитские? Сам я никогда ничего похожего от Гомулки не слышал. Уже позже, когда я стал чаще встречаться с ним и у нас сложились дружеские отношения, мы обменивались мнениями по данному вопросу. Оказалось, что он проявлял желание изменить состав Политбюро Польской объединенной рабочей партии, как стала она называться после слияния компартии с социалистами. В составе Политбюро имелась довольно солидная группа лиц еврейской национальности, что вызывало какую-то реакцию со стороны рядовых поляков. Я с пониманием отношусь к тревоге, которую проявил в этой связи Гомулка. Ведь данный факт в конце концов вызвал недовольство шовинистски настроенных людей, что и проявилось потом в резких общественных выступлениях. Так случилось и в Польше, и в Венгрии, где тоже в составе руководства имелся значительный процент лиц еврейской национальности.

Однако люди, против которых выступил Гомулка, были заслуженные, проверенные коммунисты и очень способные руководители. Взять хотя бы Бермана или Минца. Они как бы подавляли других членов Политбюро своим превосходством организаторов и образованных людей, прошедших хорошую марксистско-ленинскую школу.

Берман был влиятельным человеком, умным и опытным политиком. Он имел очень большое влияние на Берута. Сам он не выпирал своей фигуры, а действовал через Берута. Я даже думаю, что без его совета Берут не предпринимал ни одного политического шага. Минц занимался вопросами экономики, был человек заслуженный, уважаемый. Он был главным лицом, который определял экономические планы.

Может быть, слово «зависть» не совсем уместное. Но сложившееся там положение вызвало отрицательную реакцию иных членов руководящего состава ПОРП. Кадрами в ЦК ПОРП занимался Замбровский, способный человек, но проводивший неразумную политику их расстановки, без учета национального фактора.